Читать книгу - "Я сделаю это для нас - Федор Анич"

— Полина — подруга твоей мамы. Они очень дружили до того самого дня, когда… все случилось с Наташей. Полина и Наташа тоже были подругами, и с Наташей мама твоя тоже дружила. Но Полина даже не пыталась разобраться, она даже не хотела ничего слушать. И уж тем более не хотела слушать меня. А я, как ты знаешь, никому ничего и не собирался доказывать. У меня было горе. И я ничего не говорил Ирине, не оправдывался, она просто не верила, что я способен на такое.

Дядя замолчал. Мне стало его жаль — то событие перевернуло его жизнь с ног на голову, и мне было неловко, что я заставил его вспоминать об этом. Хотя Наташа… Я не думаю, что он когда-то забывал о ней и о том, что произошло в тот день. Слишком тяжело это для него было.

Я налил нам чай, дядя немного отвлекся, и я перевел разговор в другую сторону:

— А о какой галерее пишет мама?

— Полина, о которой здесь написано, училась на искусствоведа. Ну ты понимаешь, какого рода эта дамочка? Я ничего плохого не хочу сказать об искусствоведах, среди них очень много достойных людей, но в данном случае речь идет о «золотой молодежи». Никаких мыслей в голове, ничего из себя не представляющая девушка вдруг поступает в престижный вуз на престижный факультет… Отец дружил с деканом, дочь хорошо сдала вступительные. В общем, песня эта не новая, и ничего сверхъестественного. Но каково было наше удивление, когда Полина втянулась и стала хорошо учиться — прямо хватала с небес звезды! Родители от умиления не знали, чем еще побаловать дочь, и решили пойти на крайность — летом девочку отправляли в турне по тем музеям, где выставлялись работы, которые будут изучать в следующем семестре. Музеи, естественно, находились в разных странах мира. Полина объездила все мировые столицы — Париж, Берлин, Амстердам, летала в Нью-Йорк… Из своих путешествий Полина привозила подарки всем — и после посещения Амстердама твоей маме досталась миниатюра из трех картин. Не спрашивай меня, о чем идет речь, — я картины не видел. Я помню, как Ира рыдала, говоря, какая Полина бессердечная, что не просто напомнила ей о страшных днях ее жизни, но еще и привезла памятку. Не спрашивай меня, о чем идет речь, — снова повторил дядя, остановив мой вопрос. — Правда не знаю. Я долго пытался выяснить, но Ира никогда об этом не говорила. Знаю лишь, что она отвезла картины Полине и больше с ней не общалась никогда.

— Это странно, — задумчиво проговорил я. — Как думаешь, то событие, о котором напомнила ей Полина, может быть как-то связано с тем человеком, о котором мама писала?

Дядя Вова задумчиво постучал пальцами по столешнице.

— Возможно… Но почему бы тебе не спросить об этом у Полины?

— А ты знаешь, где она живет?

— Конечно. Может быть, она съехала из той квартиры, где жила в то время, но не думаю, что продала ее. Да и в любом случае найти Полину проблем не составит.

Я записал в заметки на телефоне примерные вопросы для Полины: «О каких картинах идет речь?», «Что они напоминали маме?», «Знает ли Полина человека, которого так боялась мама?». Дядя Вова обещал выяснить, где живет Полина, и раздобыть мне ее номер телефона.

Мы дочитали дневники до самого конца, ничего не нашли, и я уехал домой после полудня. В голове было много разных мыслей, но они варились как-то тяжело, еле ворочались. Наверное, из-за недосыпа. Чтобы не уснуть за рулем, я еще раз повторил про себя все, что удалось выяснить сегодня.

Очень странно получается. Слишком много загадочных событий произошло в жизни моей семьи. Что-то страшное у моей мамы до того, как произошло страшное у дяди Вовы. А после этого страшного у дяди Вовы всю мою семью убили, и теперь это страшное у меня. Загадочный человек, которого боялась мама… Связан ли он с убийством моей семьи? Его ли появления теперь боюсь я? Хотя я никого не боюсь, я просто жду, когда убийца придет и доделает свое дело, заберет мою жизнь.

Я пытался увязать концы с концами, но ничего не получалось. Что могло произойти у мамы, что заставило ее бояться того человека? И почему ничего не предпринимал отец? Не знал об этом? Едва ли, если страшный человек объявлялся в 1998-м, значит, отец тоже знал, должен был знать. Хотя бы что-то он мог сделать? И почему дядя Вова ничего не знает? Тоже странно — ведь они были близки с мамой… Настолько близки, что о своих страшных событиях мама ему не рассказала, но все знала о нем? Знала и поддерживала, а отец нет? Отец не был человеком двойных стандартов, он бы никогда не наступил себе на горло и не отказался бы от своих принципов… Если бы событие в маминой жизни «бросило тень на всю семью», отец бы этого не простил. Значит, там было что-то другое, не то, что у дяди Вовы. Но что тогда?

Я чувствовал, что увязаю в трясине этих событий и никак не могу выбраться.

И я боюсь, что узнаю что-то, что откроет правду о моей семье, в которой, оказывается, есть не один «скелет». И если все тайны семейства Даниловых наподобие «скелета» дяди Вовы? Вдруг развязка с убийством у Черного озера выглядит очень логично и, наверное, кого-то оправдывает?

А если она может хоть как-то быть оправдана, то я прав. Я обречен.