Читать книгу - "Последнее пророчество - Скотт Мариани"

Только что они все — семьи, туристы, друзья — сидели на террасе, завтракали. И вот всех и вся поглотил и разметал огненный смерч. Ударная волна пронеслась по тротуару и вырвалась на дорогу, сметая все на своем пути. Куски столиков и стульев, обрывки навесов взмыли, кувыркаясь, в воздух и, охваченные огнем, разлетелись во все стороны. Осколки стекла ударили по улице залпом из чудовищного дробовика. Фургон подбросило и опрокинуло на бок.

Бен поднимался с бордюра, когда хлесткая волна взрыва швырнула его на землю. Падая, он инстинктивно накрыл собой мальчишку. Сверху дождем обрушились обломки.

На одно жуткое мгновение все вокруг стихло и замерло. И потом крики…

В ушах гудел колокол, голова шла кругом. Первая мысль — что с мальчиком? Бен медленно приподнялся, встал на колени среди моря битого стекла. Их взгляды встретились — мальчик смотрел на него округлившимися от ужаса глазами. Крови вроде бы не было — просто очумел от шока.

Следующая мысль — Чарли. Бен встал и пошатнулся — острая боль резанула по шее и плечу. Посеченная стеклом рубашка пропиталась кровью. Он ощупал шею и обнаружил что-то, чего там быть не должно. Ладно, потом. Он обошел горящий фургон и остановился, увидев всю картину разрушения.

Здесь как будто прошла с косой смерть. Окровавленные тела, обожженные куски мяса устилали пол террасы. Кто-то кричал от ужаса, кто-то стонал, другие звали на помощь, третьи умирали. Некоторые из раненых встали и, пошатываясь, бродили среди обломков. Воздух наполнился черным дымом и едкой вонью. Тут и там горели разлетевшиеся по улице обрывки и ошметки.

Бен позвал Чарли. И почти сразу увидел его.

Рука еще сжимала спинку стула. Рука, оторванная у запястья. Все остальное было размазано по тротуару. Бен отвернулся и закрыл глаза.

Вой сирен заглушил крики выживших и голоса тех, кто поспешил им на помощь. Сцена ужаса сменилась сценой лихорадочной, суматошной активности. Всюду бегали санитары, улица заполнилась машинами «скорой помощи». Пищали рации, перекликались полицейские. Место происшествия быстро оцепили, и кордон едва сдерживал сбежавшихся с соседних улиц зевак. Люди плакали и обнимались.

Между тем санитары и бригады следователей делали свое дело. Мертвых накрывали простынями, потом запихивали в мешки и уносили. Раненым оказывали первую помощь и развозили по больницам. Одна за другой машины с включенными сиренами уносились прочь, другие, прибывая, занимали их место.

Бен наблюдал за происходящим с другой стороны улицы. Сидевший рядом с ним мальчик молча смотрел перед собой, прижимая к груди мяч. Потом он поднял голову и вопросительно посмотрел на Бена. Из пореза над левой бровью сочилась кровь. Бен потрепал его по плечу. Внезапно мальчик встрепенулся, словно увидел что-то, вскочил и, прежде чем Бен успел остановить его, бросился в толпу и затерялся в ней.

Еще через минуту кто-то из санитаров обратил внимание на Бена и указал на него своему товарищу. Они подбежали к нему, и он лишь тогда вспомнил про свою разорванную и намокшую от крови рубашку. Боли почти не чувствовалось. Тело как будто онемело, в ушах стоял звон. Санитары накинули на него одеяло и взялись обрабатывать раны. Он не понимал, что ему говорят, но они, похоже, считали, что раны серьезные. Сил сопротивляться не было, и Бен покорно сел в машину «скорой помощи».

Он еще раз посмотрел в сторону террасы. Останки Чарли накрыли простыней. Кисть убрали со спинки стула. Куда они дели руку? — подумал он. И собрали ли Чарли целиком. Кто-то из санитаров заставил его лечь. Дверцы захлопнулись, мотор взревел, завыла сирена.

Машина, набирая скорость, помчалась по улице. Бен огляделся. Какие-то приборы, трубки… Над ним, покачиваясь, нависала капельница. Он был не один. Чьи-то руки ощупывали его, лица смотрели на него сверху, сквозь звон в ушах пробивались голоса. Впечатавшиеся в мозг образы стали меркнуть, расплываться. Мир завертелся, и его понесло в черное безмолвие. Перед глазами промелькнула вспышка взрыва… потом проплыло улыбающееся лицо Чарли, сменившееся лицом мальчика, бросившего на него последний взгляд, прежде чем раствориться в хаосе. А потом ничего не стало.