Читать книгу - "Невидимое зло - Майкл Ридпат"

4 июля

День независимости. Как бы мне сейчас хотелось оказаться в Америке, причем без Нелса. Я отвезла печенье Бентону в гостиницу. Надеюсь, ему понравится.

Зан объявила, что сегодня на пару дней возвращается в Йоханнесбург. Я думаю, что это связано с окончанием кампании против призыва в армию, но она не вдавалась в подробности. А сама я не спрашивала. Я спросила ее о движении «Черная лента». Она сдержанно ответила, что это движение белых женщин против апартеида. Мне кажется, она мне не доверяет по вполне понятным причинам.

В субботу около стадиона регби «Эллис-парк» прогремел взрыв. В это время на самом стадионе проходила игра, и газеты удивлялись, что погибло всего два человека. Это еще раз подтверждает правоту Нелса — страна катится в пропасть. Но я уверена, что мы не должны бежать.

5 июля

Я только что вернулась с ужина с Бентоном Дэвисом. Он послал мне замечательную записку, в которой благодарил за печенье, которое мы испекли с Зан, и предложил встретиться. Бентон не хотел покидать гостиницу, поэтому мы устроились там же, в ее ресторане. Нелс уехал в Дурбан, где пытается решить, что делать с «Дурбан эйдж». Надеюсь, он поехал один, хотя откуда мне знать.

Неудивительно, что Бентон ненавидит эту страну. Он говорит, что самое противное — это не идиотские правила, дискриминирующие черных, раздельные туалеты и прочее. Они омерзительны, но чего-то подобного он ожидал. Самым неприятным является то, как белые смотрят на него — высокого чернокожего, одетого в дорогой костюм. Он говорит, что их реакция бывает самой разной: у них на лицах написан страх, ненависть, шок и даже презрение. Единственная реакция, с которой он может смириться, это изумление. Она дорогого стоит!

В первое же утро в отеле сразу после приезда в страну он шел по вестибюлю, когда услышал за спиной, как кого-то окликнули: «Эй, ты!» Сначала он не обратил внимания, решив, что обращаются не к нему, но оклик повторился: «Эй, парень, постой!» Он повернулся и увидел, как к нему направляется невысокий седовласый мужчина с усами.

— Я могу вам чем-то помочь, сэр? — оторопев, поинтересовался он, пытаясь скрыть за вежливостью свое замешательство. Когда мужчина подошел ближе, он почувствовал, что от того пахнет спиртным.

Услышав акцент Бентона, незнакомец напрягся, и в глазах вспыхнул огонек.

— Убирайся обратно на родину, парень. Мы не хотим, чтобы из-за таких, как ты, у нас были беспорядки.

Первой реакцией Бентона было ударить обидчика, который был меньше ростом и старше его. Но потом, поняв, что тот именно этого и добивается, он повернулся и вышел из гостиницы. А потом весь остаток того дня провел, придумывая разные достойные ответы на этот выпад.

Он спросил, есть ли у нас какой-нибудь местный эквивалент слову «хамло». Я ответила, что обычно этим словом буры у нас называют англоязычных либералов, но есть пара слов, по смыслу соответствующих оскорбительным «педик» и «скотина». «Педик» его вполне устроил.

Я спросила, зачем он приехал. После долгих лет игнорирования событий в Южной Африке Америка, особенно черная, вдруг сильно ими обеспокоилась. Разве его приезд не был на пользу врагам черных?

Он ответил, что решение далось ему нелегко. Он ненавидел своего босса. Когда стало ясно, что кому-то из «Блумфилд-Вайс» придется отправиться в Южную Африку, чтобы проверить местные газеты Нелса, его начальник решил командировать Бентона. Тот отказался, и начальник обозвал его трусом. На мой взгляд, это вполне тянуло на иск по расовой дискриминации, но, судя по всему, именно этого босс и добивался: он всегда пытался заставить Бентона разыграть именно эту карту. Но Бентон уверяет, что никогда на это не ссылался и не будет ссылаться и впредь: он хочет добиться успеха благодаря своим способностям, а не цвету кожи. Он еще сомневался, когда ему позвонил Нелс.

Нелс, похоже, предвидел такое развитие событий. Он сказал, что Южной Африке нужны люди, подобные Бентону, которые покажут белым, что в других странах черные могут быть хорошо образованными, а женщины — занимать высокие посты. Чернокожие посол США в ООН Эндрю Янг и член совета директоров «Дженерал моторс» Леон Салливан посетили Южную Африку, и их визит многим открыл глаза. Бентон мог сделать то же самое.

Разговор с Нелсом произвел на Бентона сильное впечатление, тем более что он всегда был поклонником Леона Салливана, что и предопределило его решение.

Ужин удался. Но в самом конце Бентон сказал о «Зейл ньюс» нечто такое, что явилось для меня полной неожиданностью. Я испытала шок. Настоящий шок! Когда мы снова начнем разговаривать с Нелсом, я постараюсь выяснить побольше. Если вообще начнем разговаривать.

7 июля

Нелс вчера вернулся из Дурбана, а завтра улетает в Штаты. Я этому только рада. Особенно тому, что он будет далеко от этой женщины, кем бы она ни была. Сейчас я не хочу о ней даже думать.

В отсутствие Зан мы снова оба почувствовали напряжение. Я упомянула, что ужинала с Бентоном предыдущим вечером, но не стала расспрашивать Нелса о том, что узнала. Спать мы легли молча. Нелс выключил свет и повернулся ко мне:

— Liefie?

— Да?

— Я хотел с тобой кое о чем поговорить. Я собираюсь это сделать уже несколько дней.

Я застыла, лежа на своей половине кровати и отвернувшись. О его любовнице должна была заговорить я, а не он. Я не люблю отдавать инициативу.

— Ты помнишь, как в субботу мы с Зан отправились на прогулку?

— Да, — ответила я, сбитая с толку.

— В тот день она мне кое-что рассказала. То, что она узнала, когда была в Лондоне.

— Я понятия не имела, что она летала в Лондон.

— Я тоже, — отозвался он. — Может, ей надо было кое-что утрясти в Лондонской школе экономики, я не знаю. А расспрашивать ее мне не хотелось.

— И что?

— Там она случайно натолкнулась на южноафриканца. Члена Коммунистической партии Южной Африки.

— Кого именно?

— Она не сказала. Но не забывай, что она живет с дочкой Маккаев. Может, это были ее родители. Или друзья ее родителей. Кто знает? Но этот южноафриканец сообщил ей очень тревожную новость.

Я ждала. Корнелиус лежал на спине, глядя в потолок.

— Он сказал, что существует список, в котором есть мое имя.

— Что за список?

— Список тех, кого поставят к стенке, когда произойдет революция.

— Не может быть! — Я повернулась к нему.

— Это так.

— И ты веришь?

— Я не знаю. Думаю, что да. Штаб-квартира КПЮА находится в Лондоне. Это общеизвестный факт.

— А кто еще в этом списке?

— Судя по всему, этот список большой. Этот человек больше не назвал ей других имен. За исключением одного.