Читать книгу - "Слово президента - Том Клэнси"

– У нас нет там агентов, по крайней мере таких, которые могли бы оказаться полезными в этом деле, – покачала головой миссис Фоули. – Два неплохих оперативника в Гонконге – муж и жена, они занимаются созданием многообещающей агентурной сети. Два агента в Шанхае. В Пекине нам удалось завербовать нескольких молодых китайцев, служащих министерства обороны, но все они занимают весьма невысокие должности, и мы рассчитывали на них в далекой перспективе. Стоит использовать их сейчас, и мы ничего не добьемся, только подвергнем их опасности. Видишь ли, Дэн, нашу работу с Китаем затрудняет то, что мы не знаем, как функционирует их правительство. Там существуют такие сложные отношения, о которых нам остается всего лишь гадать. Например, нам известно, кто у них члены Политбюро? – Хотя бы предположительно. Нам кажется, что один из самых влиятельных руководителей Китая умер, и мы пытались выяснить это в течение целого месяца. Даже русские не скрывают кончины своих руководителей, – заметила заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, поднося к губам бокал с вином. Райан по традиции собирал у себя ближайших советников после окончания рабочего дня. Ему и в голову не приходило, что этим он продлевает время их пребывания на службе. К тому же он получал от них информацию напрямую, исключая собственного советника по национальной безопасности. Несмотря на то что Бен Гудли был преданным и умным подчиненным, Райану хотелось слышать новости из первых уст всякий раз, когда возникала такая возможность.

Слово взял Эд Фоули.

– Да, конечно, мы считаем, что знакомы с политическим руководством Китая, но от нашего внимания ускользает второй эшелон – люди, стоящие непосредственно за их спинами. Сейчас это стало нам ясно, однако потребовалось немало времени, чтобы понять истинную ситуацию. Говоря о политическом руководстве Китая, мы имеем в виду старых людей, а они не способны разъезжать по стране. Им нужны люди помоложе, которые могут узнавать все необходимое и докладывать им. С течением времени эти люди, имеющие непосредственный доступ к высшему руководству, обрели огромную власть. И вот теперь создалось положение, при котором нам неизвестно, кто фактически управляет страной. Мы не знаем этого, а поскольку не можем их опознать, то и имена остаются неизвестными.

– Я понимаю ваши трудности, – кивнул Мюррей и протянул руку за бутылкой пива. – Когда мы вели расследование организованной преступности, иногда нам удавалось опознать главаря, наблюдая за тем, кто кому открывает дверцу автомобиля. Это чертовски трудное дело. – Подобное замечание было самым дружеским на памяти мужа и жены Фоули, имея в виду сложные отношения между ФБР и ЦРУ. – Обеспечить скрытность и оперативную безопасность совсем не так уж трудно, если к этому как следует подготовиться.

– Вот тут-то и может пригодиться «Синий план», – заметил Джек.

– Тогда ты с удовольствием узнаешь, что первые пятнадцать новичков уже приступили к подготовке. Несколько часов назад Джон провел с ними предварительную беседу, – сообщил директор ЦРУ.

Райан внимательно изучил план Фоули, направленный на изменение структуры Центрального разведывательного управления. Эд предложил сократить бюджет ЦРУ на пятьсот миллионов долларов за пять лет и одновременно увеличить штаты оперативного управления. Джек не сомневался, что на Капитолийском холме с энтузиазмом утвердят предложение директора ЦРУ, хотя настоящий бюджет американской разведки находился в «черных» статьях федеральных расходов и мало кто узнает о действительном сокращении бюджета. Впрочем, может быть, и узнают. Вполне вероятно, что сведения о предстоящем сокращении просочатся в средства массовой информации.

Утечка секретной информации. Она беспокоила Райана на протяжении всей его карьеры. Но теперь это стало частью государственной политики, не правда ли? – подумал Райан. Неужели сейчас, когда он стал президентом, его отношение к этому должно измениться, потому что утечку организует или разрешает он сам? Проклятье. Законы и принципы не должны взаимодействовать таким образом. На чем же должен он основывать управление страной?

* * *

Телохранителя звали Салех. В соответствии с требованиями его профессии он был физически крепким мужчиной и потому пытался не обращать внимание на свое плохое самочувствие. Человек в его положении просто не должен поддаваться трудностям.

Но когда его самочувствие не улучшилось, как обещал врач, – Салех знал, что у каждого могут возникнуть желудочные болезни, – и он увидел кровь на дне унитаза…, он понял, что все не так просто. Из человеческого тела не должна течь кровь, разве что из пулевой раны или пореза при бритье. И уж во всяком случае не после испражнений. Такое может потрясти кого угодно. Подобно многим, он не сразу обратился к врачу, надеясь, что все исчезнет само собой, как при заболевании гриппом. Но болезнь не оставляла его, приступы становились все серьезней, и тут им наконец овладел страх. Перед рассветом он вышел из виллы, сел в автомобиль и поехал в больницу. По пути ему пришлось остановиться из-за приступа рвоты, причем он намеренно не смотрел на то, что осталось на обочине дороги. Салех чувствовал, что слабеет с каждой минутой, и когда он остановился перед входом в больницу, ему потребовалось собрать последние силы, чтобы дойти до двери. В помещении, где оказывали экстренную помощь, ему пришлось сидеть и ждать, пока шли поиски истории его болезни. Салеха всегда пугал запах больницы, дезинфекции и карболки, от которого даже собака останавливается, пятится назад, тянет за поводок и визжит, потому что этот запах связан с болью. Наконец чернокожая медсестра назвала его имя, он встал, постарался успокоиться и вошел в ту же комнату, где его осматривали раньше.

* * *

Вторая группа из десяти преступников мало отличалась от первой, разве что среди них не было приговоренного к смертной казни за преступления против государственной религии. Моуди подумал, что, глядя на людей с осунувшимися бледными лицами, воровато оглядывающихся по сторонам, нетрудно заставить себя презирать их. Но больше всего их выдавало выражение лиц. Они выглядели как преступники, не смотрели в глаза, отводили взгляд, словно все время искали, как бы убежать, что-нибудь придумать, найти какой-то выход. Лица отражали одновременно страх и жестокость. Они не были просто людьми, и хотя его наблюдения казались доктору ребяческими, этим они отличались от него и его знакомых, а следовательно, являлись обладателями жизней, на которые не имели права.

– В палате находятся больные, – сказал он, обращаясь к ним. – Ваша задача – ухаживать за ними. Если вы успешно справитесь с этой работой, вас направят на подготовку и затем вы будете работать в тюрьмах в качестве санитаров. В противном случае вас вернут в камеры и приведут в исполнение приговоры судов. Ну а если вы будете протестовать, наказание будет немедленным и жестоким. – Все согласно кивнули. У них не было выбора. Каждый знал, что значит немедленное и жестокое наказание. Иранские тюрьмы отнюдь не славятся своим комфортом. У всех заключенных была бледная кожа и красные глаза ревматиков. Да и пища в тюрьмах оставляла желать много лучшего. Ну и что? – спросил себя врач. Разве такие люди заслуживают снисхождения? Каждый из них приговорен к смертной казни за совершенное им серьезное преступление, а какие преступления скрывались у них в прошлом, знали только они и Аллах. Если Моуди и испытывал к ним жалость, это было всего лишь следствием его медицинского образования, заставлявшего