Читать книгу - "Дневник жертвы - Клэр Кендал"

– Кларисса! – Ты меня догнал. – Глупо так молчать, Кларисса!

Я резко останавливаюсь напротив палатки с кофе. Она уже закрыта, как и все остальные на рынке. Никогда не видела, чтобы здесь было так пустынно. Правда, несколько прохожих еще бродят по рядам: формально можно считать, что я нахожусь в безопасном общественном месте.

– Поговори со мной, милая!

– Я тебе не милая! – огрызаюсь я. Не могу сохранять молчание, не могу выполнять рекомендации брошюрок! Ты делаешь шаг в мою сторону. – Не приближайся ко мне! – Голос срывается на визг, и я пытаюсь говорить тише. – Никогда сюда не приходи! Ты не имеешь права!

– Но это места для публики, Кларисса.

Если я и дальше хочу сидеть на скамье присяжных, если и дальше собираюсь участвовать в разбирательстве, то я должна заставить тебя не приходить. Иначе зал суда превратится в ловушку, и я весь день буду перед тобой, как в аквариуме. Раньше я не осознавала, насколько большое значение имеет для меня этот процесс. Оказывается, он нужен мне, и я необыкновенно горжусь тем, что стала присяжной: я всегда мечтала о чем-то подобном. Даже в твоем присутствии мой мозг фонтанирует избитыми фразами насчет общественного долга и гражданской позиции.

– Если ты еще хоть раз появишься в суде, я скажу судье, что знаю тебя. И тогда он может даже приостановить процесс. Присяжных нельзя беспокоить. Я должна быть предельно сосредоточенна и не отвлекаться на разных знакомых.

– Свидетельские показания тебя расстроили, Кларисса. Я понял.

Ты, конечно, прав. Меня бесит, когда ты прав насчет меня. Меня бесит, что я не заметила, как ты за мной наблюдаешь. Не представляю, что бы я сделала, если бы увидела тебя в самый разгар этого отвратительного действа, а не в его последние мгновения. И это тоже меня бесит.

– Нет такого закона, который запрещает друзьям присяжных сидеть на местах для публики.

– Ты мне не друг.

– А, ну да. Я твой возлюбленный, – исправляешься ты.

– Ты мне не… – Я закусываю губу. У тебя такой несчастный вид, что тебя кто угодно пожалеет.

– Я думал, ты будешь счастлива меня видеть.

– Ты ошибся! – Оказывается, быть неприветливой не так уж и сложно. Думаю, моей маме и в голову не приходит, что на свете бывают такие люди, как ты. Меня уже трясет от ярости.

– Я больше не вижусь с Ровеной.

– Меня не интересует, с кем ты видишься, а с кем не видишься.

– Какая ты жестокая, Кларисса! Я так волновался за тебя, когда ты болела.

– Я тебя обманула. Я не болела. Мне просто нужно было, чтобы ты отстал. Я не хотела, чтобы ты нашел меня и узнал, что я здесь. Мне не нравится, когда меня преследуют. У меня есть право на частную жизнь!

Так гораздо лучше. Жестко, зато честно.

– Ты очень дурно поступила, Кларисса. Я был о тебе лучшего мнения.

– Меня не волнует, какого ты обо мне мнения. Я хочу, чтобы у тебя вообще не было обо мне мнения.

– Твой мобильник по-прежнему недоступен, Кларисса.

– Я сменила номер. Мне пришлось сменить его из-за тебя. Я уже миллион раз тебе говорила, что не хочу иметь с тобой ничего общего.

– Я обошел все залы суда, пока искал тебя.

Медленно качаю головой из стороны в сторону:

– Ты что, не понимаешь, что это ненормально?

– Вовсе нет. Это лишь доказывает, как много ты для меня значишь.

Ты распахиваешь руки, словно ждешь, что я сейчас упаду в твои объятья. Как ты мог подумать, что мне этого захочется? Делаю шаг назад.

– Тебе понравилось кольцо, Кларисса?

– Нет.

– Но ты не вернула его. Значит, понравилось.

– Не надо мне ничего присылать. И держись от меня подальше!

Поворачиваюсь, чтобы уйти. Ты хватаешь мою руку. Я вырываю ее:

– Не приближайся ко мне! Меня от тебя тошнит! И от твоих посылок тоже!

– Значит, сначала ты спишь со мной, а потом знать не хочешь? Ты не имеешь права давать мне отставку после всего, что между нами было!

Мозг сверлит фраза из брошюрки:

«Каждый третий преследователь близко знаком со своей жертвой».

– Всего одна ночь. И она ничего для меня не значила. Это моя самая большая ошибка. И я бы никогда ее не совершила, если бы не была пьяна. Если не хуже. Ведь было и еще что-то, не так ли? – На этот раз ты не знаешь, что ответить. – Почему я ничего не помню? Откуда на мне взялись эти отметины? Почему на следующий день мне было так плохо?

Молчание. Да, на этот раз мне есть что сказать, в отличие от тебя.

– Ты с ума по мне сходила, Кларисса, – отвечаешь ты, и я тут же об этом жалею: лучше бы ты молчал. – Ты так страстно отзывалась на мои ласки… умоляла меня делать с тобой разные вещи…

– Я была без сознания! – Я до боли сжимаю пальцами сумку, пытаясь унять дрожь в руках. Выпитый за обедом кофе уже где-то на пути обратно. Я сглатываю. – Что ты подсыпал мне в вино?

– Это просто абсурд, Кларисса! Ты хотела меня – зачем отрицать? Ты хотела меня так же сильно, как я тебя! Ты лежала и наслаждалась.

– Я тебя не хотела! Ни тогда, ни тем более сейчас!

Твои кулаки сжимаются и разжимаются. Твой рот перекошен, лицо сочится ненавистью.

– Сука! – Ты пытаешься совладать с лицом. – Я не хотел, Кларисса. Прости меня. Ты меня очень сильно расстроила, и я не знал, что говорю. Скажи, что ты меня прощаешь!

Брошюрки снова атакуют меня:

«От домашнего насилия в Англии каждый месяц погибает восемь женщин».

Не хочу, чтобы они вот так выпрыгивали на меня из-за угла. Не хочу о них думать. Не хочу им верить. Они как заботливые друзья: нашептывают на ухо неприятную правду, которую я не желаю знать. «Каждый месяц погибает восемь женщин». Предпочитаю думать, что эти цифры просто взяты с потолка.

– Я ухожу. Пойдешь за мной – вернусь в здание суда и скажу охране. Они еще там.

– Скажи, что ты меня прощаешь, и я уйду.

– Я никогда тебя не прощу. Если я еще хоть раз увижу тебя в здании суда, я пожалуюсь судье.

– Я не хотел, Кларисса. Не хотел тебя так называть.

– И на работе я тоже все про тебя расскажу. Расскажу, как ты пришел сюда, расстроил меня и я не смогла справиться с возложенными на меня серьезными обязанностями.

Я не щажу тебя; тошнота прошла, и меня больше не трясет. Я знаю, что мои слова отобьют у тебя всякую охоту приходить в суд.

– Я подам на тебя официальную жалобу в отдел кадров, – продолжаю я. – Они считают, что несут ответственность за тех сотрудников, которых вызывают в суд. – Между прочим, это истинная правда. – Я знаю, тебе не хочется, чтобы на работе узнали, чем ты занимаешься. – И это тоже правда. И злобный огонек, загоревшийся в твоих глазах, это подтверждает. Ты никогда не шлешь мне электронные письма с университетского адреса.