Читать книгу - "Ящер-2 - Эрик Гарсия"

— Его здесь нет, — сказал Эрни.

— А ты помнишь, как он пахнет?

Я был удивлен. Насколько я знаю, Эрни виделся с Рупертом в последний раз более пяти лет назад.

— Может, кофе… или десертами… Не могу сказать, чтобы я точно помнил, но уверен, что узнал бы парня, как только учую его запах. Блин, да он же полгода жил у нас после возвращения из этого дурацкого паломничества в Индию. Несколько месяцев он пах как карри, это я точно помню, так что я смог бы признать его запах.

Трое динозавров выскочили из двух вращающихся дверей и начали налаживать звуковую аппаратуру в задней части бального зала. Микрофон, колонки и куча электрических кабелей, тянувшихся из-под полуметровых платформ, из которых в мгновение ока собрали импровизированную сцену. Все это очень напоминало фестиваль в Вудстоке, и я почувствовал сильнейшее желание щелкнуть зажигалкой и заорать, требуя исполнения любимой песни. Прошло несколько минут. Эрни пошел поискать еще что-нибудь съестное. А я тем временем наблюдал, как эти рапторы в темпе сооружают сцену, и тут вдруг ощутил легких удар по шершавой коже на плече.

— За этой территорией слежу я, Рубио. Ты перешагнул дозволенную черту.

Голос не был мне знаком, но интонации я уже определенно где-то слышал. Слизь поверх сала, сдобренная большой дозой лести. Я повернулся, пытаясь прилепить на лицо подобие улыбки. Именно этого и ждет от меня мой собеседник, и хотя мне вообще-то плевать на его симпатии, но очень нужно угодить этому нытику.

— Сатерленд! — воскликнул я, уловив сильный неприятный запах убежавшего молока и стухших яиц, который, к несчастью, сопровождал нашего конкурента. — А ты, черт возьми, что здесь делаешь?

— Я здесь по делу, — сказал он, подражая ужасной интонации Джеймса Кэгни в амплуа полицейского. — Мне нужно выполнить свою работу и сделать это прямо сейчас.

— Можешь устроить тут шоу, — предложил я. — А потом вернешься к своей обычной работе.

Он спросил уже нормальным голосом:

— А твой напарник здесь?

Я показал в сторону Эрни, который небрежно кивнул Сатерленду и в знак приветствия поднял руку с очередным тритончиком, но в этот раз пища без боя не сдавалась: тритон пинался, извивался и не был готов отправиться к Творцу.

— Итак, что у тебя тут за история? — спросил я. — Ты тут на задании…

— Да, под прикрытием, — прошептал Сатерленд. — Сверхсекретное задание. Знаешь, я теперь берусь только за крупные дела.

Ага, он трахает родную сестренку своего босса, и ему, разумеется, перепадают самые лакомые дела, несмотря на то, что это самый бездарный частный детектив из всех, кого я видел. Этот парень не смог бы найти даже отметку «Старт» на доске для игры в «Монополию».

— Так что мистер Тейтельбаум считает меня классным детективом, — сбивчиво продолжал Сатерленд, — и уже готов начать разговор о том, чтобы мне, нет, ты только послушай, стать его партнером! — чтобы усилить последнюю часть фразы он наморщил лоб. Это довольно сложно сделать, когда область над глазами это не более чем несколько костных пластин, сплавленных в одну практически неподвижную зону. У анкилозавров вообще большие проблемы с наглядным выражением своих эмоций. Вспомните Альберта Гора. — Как только я покончу с этим дельцем!

— Так вот, зачем ты тут. Ради этого «дельца».

— Ну да. Но это большой секрет, так что держи язык за зубами, лады?

— А что я могу выболтать? Ты же мне ничего не сказал.

— Точно, — на его морде мелькнуло облегчение.

— Ну, тут ведь не замешан парень, который связался с этими прогрессистами, свихнулся и разорвал связи с внешним миром, а его родственники пришли в вашу контору и попросили, чтобы кто-то проник в логово…

Внезапно Сатерленд приуныл, щеки его побелели, а плечи резко обвисли. Он стукнул кулаком по ладони:

— Черт бы вас побрал! Блин! Блин! Блин! Я так и знал, что Тейтельбаум пошлет еще кого-то, я, черт возьми, знал это!

— Нет, что ты, он не…

— И теперь нам придется поделить вознаграждение пополам, да? Ты возьмешь половину, а твой партнер — другую, мать вашу…

— Эй…

Извините, но сейчас мистер Сатерленд вне пределов досягаемости. Он затерялся в глубинах жалости к себе любимому. Пожалуйста, оставьте сообщение.

— Слушай, Рубио, забирай это дело себе. Мне оно не нужно. Я не достаточно хорош…

— Говори потише и прекрати ныть.

— Мне следовало стать врачом. Моя мама так хотела этого.

— Сатерленд, а Сатерленд, заткни пасть и слушай сюда!

Удивительно, но он послушался. Я заметил, что мы привлекаем к себе внимание толпы, так что потащил этого недоделанного детектива в сторонку и понизил голос до громкого шепота. — Мы не работаем на Тейтельбаума.

Ага, начал расслабляться.

— Нет?

— Нет. И не занимаемся твоим делом. Мы здесь по личному вопросу, но наше дело очень похоже на твое. Так что оставь себе твое чертово вознаграждение.

— Мне надо платить по закладной за дом, — сообщил Сатерленд, а его морда тем временем приобретала нормальный оттенок — смесь коричневого с зеленым.

— Знаю.

— У меня дети.

— Знаю, — еще бы не знать этих отвратительных гаденышей. — Очаровательные ребятишки!

— Ох, ну тогда хорошо, спасибо тебе.

— Да не за что вообще-то. Налей себе стакан воды и сядь. Затем опусти голову между коленей и глубоко дыши, — я похлопал Сатерленда по спине и подтолкнул его к официанту, стоявшему неподалеку. — Скушай тритончика, я слышал, они восхитительны.

Сатерленд ускакал, следуя моим рекомендациям, а я не сдержался и рассмеялся.

Тут подошел Эрни, и я рассказал ему эту хохму, а он лишь покачал головой:

— Видишь, малыш, мы не такие уж особенные. Готов поспорить, тут каждый второй — это сыщик на задании. Если дело касается запутавшихся детей, то всегда найдутся и родители, которые раскошелятся на их поиски.

Работяги в углу заканчивали монтировать и подключать звуковое оборудование, которое они рассредоточили по всему залу, и вскоре на сцену вышел высокий мускулистый игуанодон. Его длинная шея поблескивала в лучах прожекторов, а деревянные платформы, из которых была собрана сцена, поскрипывали под внушительным весом. Его кожа была равномерного насыщенно-изумрудного оттенка, ни одного пятнышка другого цвета. И хотя я обычно не завидую чужой внешности, сейчас я с благоговением уставился на совершенную естественную красоту таких масштабов.

Игуанодон слегка постучал по микрофону, из-за чего раздался ужасный скрежет, и сказал зычным громким голосом:

— Добро пожаловать, братья и сестры!

— Приветствуем! — раздались оглушительные вопли отовсюду, эти крики били по моим барабанным перепонкам со всех сторон. Я обратил внимание, что многие динозавры молчали, переминаясь с ноги на ноги и не зная, что делать. Как я понял, это были новообращенные и потенциальные неофиты.