Читать книгу - "Убийство жестянщиков - Кен Бруен"

Алкаши, как поется в песне, самые странные животные на планете, ходячие противоречия. Крис Кристофферсон написал лучшие строки о пьяном отчаянии. Он сам олицетворял «Осознание» Де Мелло. Если вы повнимательнее прислушаетесь к песне «Наступает воскресное утро», вы поймете, что это гимн алкоголиков. Особенно если до вас откуда-то доносится запах жареного цыпленка. Пожалуй, никогда раньше я так не ощущал одиночества. Лондон, дождливый воскресный день, все пивнушки закрыты, ты борешься с ветром на Лэдброук-гроув, и тут, на секунду, до тебя доносится запах домашней еды. И ты понимаешь, в какой ты глубокой жопе.

Я спустился в кухню и взглянул на часы: восемь сорок пять. Вскипятил чай, нашел сухой тост, умудрился съесть немного. Что-то меня тревожило. Решил, что лучше попытаться. Нашел телефонный справочник и набрал номер:

— Алло!

— Добрый вечер, это гостиница «Империал», чем могу вам помочь?

— У вас… остановилась миссис Тейлор?

— Одну минуту, сэр, я проверю.

Одну ужасную минуту мне казалось, что сейчас к телефону подойдет матушка. Потом услышал:

— Извините, у нас никто под таким именем не зарегистрирован.

Клик. Я полистал справочник. Чай остыл, тост засох окончательно. Я продолжал звонить, пока не услышал:

— Да, сэр, у нас останавливалась миссис Тейлор, но она выписалась.

— Она адреса не оставила?

— Мне кажется, она взяла такси до аэропорта.

Я скучал по ней.

Я запихнул мокрое белье в сушку, вместе с кожаным пальто, и сказал:

— Если растаешь, мне глубоко плевать.

Моим вторым пальто был инвентарный номер 8234, моя шинель. Мне продолжали писать, требуя, чтобы я ее вернул. Никогда они ее не получат.

Я застегнулся поплотнее. К кокаину не прикасался, ничего спиртного не пил, но вкус чувствовал на языке. Последний звонок. Набрал номер и услышал:

— Общество «Саймон», чем могу помочь?

— Я могу поговорить с Рональдом Брайсоном?

Услышал крик, ответный вопль, потом голос сказал:

— Рон выходной до завтрашнего полудня.

— Так завтра я смогу с ним встретиться?

— Он будет здесь.

Клик. На один день детективной работы достаточно, пора развлечься. Я проверил бумажник и двинулся в путь. До «У Нестора» каких-то пять минут, рукой подать. Я решил пойти в обход и заглянуть в церковь Святого Патрика, освежить воспоминания. Остановился у грота. Если и молиться, то за Кики. Услышал:

— Ба, глазам не верю, Джек Тейлор молится.

Святой отец Малачи собственной персоной, с самодовольной улыбкой на лице. Он с остервенением приканчивал очередную сигарету. Я сказал:

— Все курите.

— Я только что был с твоей матерью.

— Надо же, ты меня шокировал.

— Шокировал? Бедняжка в глубоком горе с того момента, как тебя увидела. Придумал же… дать ей зубы.

— Это мои зубы.

Он воздел глаза к небесам, как бы прося: «Господи, дай мне силы!» Здорово насобачился. Их этому в духовной школе учат. Он сказал:

— Она никогда этого не переживет.

— Гм. Полагаю, она оправится.

— Что могло заставить тебя так поступить?

— Спиртное, святой отец, спиртное руководило мною.

Он автоматически поднял правую руку — перекреститься. За столько лет жест стал машинальным. Я улыбнулся, заметив, как он одернул себя. Я повернулся, чтобы взглянуть на статую, и спросил:

— Если я стану утверждать, что видел, как она шевельнулась, поможет ли это делу?

Он вытянул свои «Мейджорс», достал одну сигарету и с остервенением затянулся, как будто хотел проглотить ярость. Я сказал:

— У меня хорошие новости для мамочки.

— Ты уезжаешь из города?

— Нет, но я женился.

— Что?

— Но она уезжает. По правде, уже уехала.

— Ты женился, и твоя жена уже уехала?

— Вкратце именно так.

Он швырнул окурок в грот и сказал:

— Ты определенно помешанный.

— Зато не скучный, так ведь, Малачи?

— Катись ко всем чертям.

Когда он уходил, я крикнул вслед:

— Где же благословение?

Проходившая мимо местная женщина сказала:

— Молодец. Этот поп слишком много на себя берет.

Я помолился за Кики, правда вкратце.

В пабе «У Нестора» Джефф спросил:

— Ты ее нашел?

— Уехала.

— Уехала?

— Вернулась в Лондон.

— Господи, Джек.

— Где Кэти?

— Она на тебя сердится. Не трогай ее несколько дней.

Он налил мне пинту и сказал:

— За мой счет.

— Спасибо, Джефф.

— Что собираешься делать?

— Встречаюсь с Киганом.

— С кем?

— С детективом сержантом Киганом из лондонской городской полиции.

— В Лондоне?

— Нет, на набережной, в пабе, примерно через час.

— По делу?

— Он сам деловой, дальше некуда.

— Забудь, что я спросил, забудь, что я вообще о чем-то спрашивал.

Часовой был на месте и не сводил с меня глаз. Я спросил:

— В чем дело?

— Мне понравилась твоя женушка.

— О господи!

Я направился вниз по Шоп-стрит. Было морозно, но это не остановило уличных актеров. Они работали молча, не в полном составе, но все равно работали. Возле пивнушки «У Эпсона» стоял жонглер, у булочной музыкант, Чарли Чаплин рядом с пивной «У Фини».

Немецкая пара спросила:

— Где нам найти Крак?

Я показал в том направлении, откуда пришел, и спросил:

— А что вы так называете?

В пивной было не протолкнуться. Сквозь общий гвалт я услышал голос, говоривший с английским акцентом:

— Горячий пунш и пинту этой черной жидкости.

Кто еще это мог быть? Чаз, мой румынский друг, отделился от толпы и подошел ко мне, прежде чем я позвал Кигана, и заявил:

— Помнишь пятерку, которую я тебе вчера дал?

— Нет, Чаз, это я тебе одолжил.

— Уверен?

— Да, но ты, наверное, хотел еще одну?

— Ты лучше всех, Джек.

— Скажи это моей жене.