Читать книгу - "Что скрывают мутные воды - Грегг Даннетт"

В фильмах часто показывают слежку. Люди, которые ею занимаются, жуют пончики или другую еду. Обычно они немного спорят между собой или ведут задушевные разговоры, так что мы узнаем их историю. Но слежка всегда срабатывает. Они всегда обнаруживают что-нибудь важное. Поэтому я считаю, что слежка – верное решение. Очевидно, правда, что я не смогу просто сидеть на улице, поедая пончики, и смотреть за домом мистера Фостера. Но не беспокойтесь, я уже все придумал. Я вообще много думал в прошлую ночь. Бросаю еще один взгляд на двор. Лодку я уже видел. Она открытая, небольшая, вроде тех, с которых рыбачат на реке, а не в открытом море. Корма глядит на дом, а поскольку двор не такой большой, нос практически упирается в живую изгородь. Лодка накрыта выгоревшим голубым тентом, и кое-где завязки ослабли, потому что их трепал ветер. Судя по тому, насколько проржавел прицеп и насколько его колеса вросли в землю, лодкой не пользовались давным-давно. К тому же приближается зима, а на таких лодках выходят только летом. Поэтому вряд ли мистер Фостер станет пользоваться ею в ближайшее время. Лодка идеальна для моих целей. Я оставляю велосипед у столба, накидываю замок, чтобы не волноваться, и крадусь к дому мистера Фостера. Лодка закрывает меня от посторонних глаз, я подбегаю к ней и приподнимаю тент.

Сердце у меня отчаянно колотится. Приходится залезть на прицеп, потому что он выше, чем мне казалось. И тент не настолько ослаблен, как я надеялся. На секунду решаю, что не смогу забраться внутрь, но я уже настроился. Просовываю голову и плечи в лодку, ноги мои касаются живой изгороди. В ноздри ударяет отвратительный запах плесени и гнили. Я немедленно впадаю в панику. Мне кажется, что сейчас я приземлюсь прямо на разлагающийся труп Оливии. Судорожно извиваюсь, пытаясь выбраться наружу, и валюсь обратно на траву, тяжело дыша, прямо под окнами мистера Фостера. Лодка закрывает меня наполовину; я стараюсь восстановить дыхание. Приказываю себе успокоиться.

Это просто вонь лодки – рыбьи кишки и гнилая морская вода. Все лодки пахнут так, если они старые и за ними плохо смотрят. Я гляжу на окна мистера Фостера и соседних домов. Мне повезло. Никто вроде бы ничего не заметил, но я по-прежнему на виду, сижу под лодкой мистера Фостера. Если я не спрячусь, кто-нибудь обязательно увидит меня. Так что я делаю глубокий вдох и совершаю вторую попытку. Вскарабкиваюсь на прицеп и во второй раз проскальзываю под тент. Теперь я уже спокойней; пробираюсь внутрь, подтягиваясь за сиденье лодки. И вот я внутри; на секунду мой рюкзак застревает, но мне удается его освободить, и я с шумом падаю на дно лодки.

Сначала она раскачивается, потом замирает. Да, тут и правда воняет. Настолько, что мне тяжело дышать. Глазам нужно несколько минут, чтобы привыкнуть к темноте; когда же это наконец происходит, я с радостью убеждаюсь, что трупа в лодке нет, только скользкие деревянные доски, и я лежу на них прямо в грязной воде. Приподнимаюсь, но все равно чувствую, как вода промачивает колени. Не обращая на нее внимания, тянусь к рюкзаку и достаю камеру. Потом пробираюсь к корме лодки, откуда могу наблюдать за домом. В корме есть такой вырез, куда навешивают мотор, и через него в лодку пробивается свет. Через отверстие я прекрасно вижу дом. С колотящимся сердцем устраиваюсь поудобнее и жду, что будет дальше. И очень скоро замечаю кое-что интересное.

Глава 14

Дом действительно выглядит подозрительным. Со стен отвалились куски обшивки, с оконных рам осыпается краска. Приглядевшись, замечаю, что одно стекло треснуло. И все окна грязные. Занавески на них тоже грязные, выцветшие, и на одной – она закрывает большое окно – желтое пятно. Если подумать, с какой стати человеку занавешивать окна среди бела дня? Очевидно, мистеру Фостеру есть что скрывать. Решаю, что после короткого наблюдения уберусь отсюда. Я и правда не знаю, насколько это опасно. И в лодке мне ужасно неудобно.

Но тут на кухне загорается свет. Я замираю. Теперь я могу видеть дальше, и вот он, человек, который входит в двери. Это мистер Фостер. Узнаю его по хромоте.

Пригибаюсь еще ниже, чтобы он точно меня не заметил. Но от этого лодка начинает раскачиваться и раскачивать прицеп. Если он выглянет в окно, то наверняка обратит на это внимание. Однако мне везет – когда я осмеливаюсь выглянуть снова, мистер Фостер по-прежнему на кухне. Кажется, он ничего не увидел. Потом он выходит из кухни. А я еще не успел сделать фотографию. Я сержусь на себя. Что, если он больше не покажется?

Однако мгновение спустя полоска света появляется между занавесками на другом окне, и они начинают раздвигаться. Теперь я могу заглянуть в гостиную. Она просторная, но на удивление пустая – там стоит только кресло, придвинутое к газовому камину, и большой телевизор. А еще она грязная. По полу разбросаны коробки из-под пиццы и пивные банки; пепельница переполнена окурками. Хромая, мистер Фостер идет по комнате с большим мешком для мусора. Сначала я не понимаю, что он делает, но потом до меня доходит. Он прибирается. Поднимает с пола пустые банки, расплющивает их в руке и кидает в мешок. Меня охватывает возбуждение. Я был прав, целиком и полностью. Именно так и должен жить убийца. Один, в грязном страшном доме. А что он делает сейчас?

Конечно, избавляется от улик.

Дважды проверяю, что вспышка на камере выключена, а потом, очень осторожно, делаю несколько снимков, пытаясь поймать лицо мистера Фостера. Кое-что у меня получается. Когда он выходит из гостиной, я пересматриваю снимки на камере в ожидании, пока он появится снова.

И тут происходит катастрофа. Внезапно распахивается входная дверь, и прежде чем я успеваю пригнуться, мистер Фостер оказывается прямо передо мной – в какой-то паре футов. Я едва не вскрикиваю в панике, потому что он идет прямиком ко мне. Единственное, что я могу, это плюхнуться на живот на дне лодки, чувствуя, как штанины пропитываются водой. Наверняка он увидел меня через окно или заметил, что лодка покачнулась. Прикидываю, не позвать ли на помощь, но не уверен, что его соседи услышат. К тому же не тот это район, где можно полагаться на соседей. Я держу камеру в руке, как камень; она – моя единственная надежда. Когда он поднимет тент, я ударю его камерой, выскочу и помчусь со