Читать книгу - "Музыка ножей - Дэвид Карной"

10 ноября 2006 года, 7.30

Закончив обход, Коган пошел завтракать в столовую. Взял себе овсяную кашу, два банана, йогурт, апельсиновый сок и осторожно потащил поднос на середину зала, высматривая, к кому бы пристроиться. За одним столиком сидел Ким с ординаторами, за другим Боб Кляйн из сосудистой хирургии читал газету «Сан-Хосе ньюс». Кляйн заметил Когана и помахал ему, приглашая сесть рядом.

— Что, ночка была бурная? — спросил Боб, откладывая газету.

— Одна авария. Девчонка шестнадцати лет. Врезалась в телефонную будку на папиной машине. Сломала пару ребер плюс разрыв селезенки.

— Белая или черная?

— Белая.

— Говорят, ты с Беклер поцапался.

Сарафанное радио. Быстро. Наверняка бедняга Розенбаум постарался.

— Да я что? Я ей просто дал пару советов по-дружески.

— Ну разумеется.

Кляйн был типичным американским евреем. Выглядел он лет на десять старше своего возраста. В волосах седина, в глазах постоянная тревога. А ведь он моложе Когана года на два. Кляйн был человеком циничным и с удовольствием смеялся над окружающими и самим собой. «Бывают такие люди, которым нужно обязательно спать восемь часов в сутки. Вот я из них. При этом мне хватило идиотизма выбрать профессию, в которой восьмичасовой сон принципиально невозможен», — говорил Боб.

Все для него вращалось вокруг сна и мирового заговора с целью его, Боба, этого сна лишить. Все у него были под подозрением, в особенности члены его семьи.

— Жена с сыном меня доконают, — сказал он сердито, со вкусом зевнув. — У меня сегодня доклад. Вчера прошу Триш уложить ребенка. Я ведь его позавчера укладывал? Ну и вот. А мне еще нужно посидеть поработать. Она его кладет, а он как давай орать: «Папа, папа, хочу папу!» Она приходит ко мне и говорит, что ребенок без меня не ложится. Встаю из-за компьютера, иду в детскую, а Триш мне вслед: «Да уложи ты его, это ж пара минут». И я сажусь читать про черепашек ниндзя. Через полчаса он по-прежнему скачет по кровати на ушах. Выхожу в гостиную и спрашиваю Триш: может, няня его днем укладывала и он выспался? А она не отвечает. Валяется на диване и храпит во всю сопатку.

— Все няни кладут детей днем поспать, — прокомментировал Коган. — Им так удобнее. Уложил ребенка — и можешь ненадолго расслабиться. А вечером чадо задает родителям жару.

— Вот именно. Ну, я возвращаюсь в детскую и ложусь с ним рядом. — Кляйн решил рассказать свою печальную историю до конца. — Двенадцатый час, а он скачет. И порывается вылезти из кровати. Я ему говорю: Сэм, если ты встанешь, я тебя запру в комнате.

— Надо с ними пожестче. Он, конечно, еще маленький совсем, но скоро ведь Рождество, так что ему есть что терять. Я забыл, вы Рождество празднуете? Или Хануку?

Жена Кляйна, Триш, еврейкой не была.

— Хануку.

— Ну вот. Ты ему скажи: «Еще раз придешь вечером в нашу спальню, один день подарков отменяется. На пятый день подарка не будет». Надо его на испуг взять. Обычно работает.

Кляйн потрясенно кивает:

— Чего это ты вдруг экспертом по детской психологии заделался?

— Помнишь Джейн? Школьную училку с ребенком?

Кляйн задумался:

— Джейн… Джейн… А! Темненькая? С большой грудью?

— Ага.

— Да, мне бы такая пригодилась. Только без ребенка, пожалуйста.

— Нет, друг мой. Это тебе не поможет. А поможет тебе обратный отсчет.

— Обратный отсчет до чего?

— До начала лучшей жизни. Значит, слушай сюда: в следующий раз, когда будешь с Триш сексом заниматься (я ж знаю, такое еще бывает время от времени), скажи ей, что сейчас ты досчитаешь от десяти до нуля, а на нуле ты кончишь. Они это обожают. Прямо с ума сходят.

Кляйн расхохотался:

— Во гад! Да она меня оборжет!

— Это ты сейчас так думаешь, потому что мы сидим в богом проклятой больничной столовой в восемь утра после бессонной ночи на дежурстве. А вот в постели вам будет не до смеха. Там все серьезно и построено на взаимном уважении. Тебе нужно начать командовать хотя бы в койке. Тогда и сон наладится. Причем и у тебя, и у нее.