Читать книгу - "Мертвые возвращаются?.. - Тана Френч"

— К тому же ни ты, ни я не можем рассчитывать в ближайшее время на особое к нам отношение, — добавила я.

Голос Дэниела коснулся моей щеки темным пером, порывом ветра, налетевшим откуда-то с далеких гор.

«Бери от жизни что хочешь, главное — плати. Бог».

— Да. Если… ну хорошо, если тебе нужно время подумать. — Сэм сглотнул очередной комок. — Я не требую, чтобы ты ответила прямо сейчас. Не самый подходящий момент… хотя кто знает, может, так оно даже лучше. Но я жду твой ответ — не сегодня, так позже.

Кольцо было простое — тоненький обруч, посередине которого, подобно капле росы, сверкал бриллиант. За всю жизнь я ни разу не представляла у себя на пальце обручальное кольцо. Я мысленно увидела, как Лекси снимает его в темной комнате, оставляет на тумбочке возле постели, которую она делила с Чэдом, и тотчас ощутила, как в тонкую трещину между нами, подобно лезвию ножа, проникает разница между мной и ей. Я не могла принять кольцо, не будучи уверенной в том, что оно останется на моем пальце навсегда.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Сэм. Куда только подевалась растерянность в его глазах. Взгляд их был ясен и устремлен мне в глаза. — Чего бы это ни стоило. Но если ты считаешь иначе, если полагаешь, что не можешь быть счастлива без прежней работы, лучше скажи сразу.

Боже, как мало в этом мире сострадания! Лекси не раздумывая проходила сквозь любого, кто оказывался между ней и дверью, сквозь тех, с кем вместе она смеялась, с кем работала или ложилась в постель. Дэниел, любивший Лекси как самого себя, сидел рядом с ней, глядя, как она умирает, лишь бы не допустить осады своего заколдованного замка. Фрэнк взял меня за плечи и толкнул в нечто такое, что — он прекрасно знал — сожрет меня заживо. Уайтторн-Хаус впустил меня в свои тайные покои, залечил мои раны, а я вместо благодарности подставила друзей и вдребезги разнесла все к чертовой матери. Роб, мой партнер и товарищ, мой самый близкий друг, вырвал меня из своей жизни и выбросил как ненужную вещь, потому что хотел спать со мной. Когда мы все прекратили раздирать друг друга в клочья, Сэм — а ведь он имел полное право послать меня подальше и уйти! — остался, потому что я протянула ему руку и попросила остаться.

— Я хочу вернуться в убойный, — сказала я, — но это еще не значит, что прямо сейчас. Не сегодня, так завтра кто-то из нас непременно совершит геройский поступок. Вот тогда мы заработаем необходимые очки и попросим специальное разрешение.

— А если нет? Если ничего такого мы не совершим или нам все равно ответят отказом? Что тогда?

И снова порыв холодного ветра по щеке.

«Соглашайся».

— Тогда, — сказала я, — как-нибудь переживу. А тебе придется до конца дней терпеть меня со всеми моими недостатками.

Я протянула Сэму руку и посмотрела в глаза.

В них застыло удивительное выражение. Сэм наклонился надеть мне на палец кольцо, и впервые за этот день мне почему-то не было страшно. Никаких стенаний по поводу того, что я совершаю нечто такое, после чего уже не будет возврата назад, никакого леденящего ужаса в душе. Нет, я была спокойна как танк, спокойна и уверена в себе.

Позже, когда мы уютно устроились под пуховым одеялом, а небо за окном постепенно розовело, Сэм сказал:

— Хочу спросить тебя еще об одном, но не знаю, как это лучше сделать.

— Спрашивай, — ответила я. — Теперь это твое право.

Я помахала у него перед носом рукой с кольцом. Надо сказать, оно здорово смотрелось на моем пальце. Более того, оказалось нужного размера.

— Нет, я серьезно, — отозвался Сэм.

Мне казалось, что сейчас я готова дать ответ на любой вопрос. Я перевернулась на живот и подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Роб, — сказал он. — Ты и Роб. Я видел, как вам хорошо было вместе. Как вы были близки. И мне всегда… мне и в голову не приходило, что что-то может быть не так.

Такого от него я не ожидала.

— Не знаю, что там между вами пошло наперекосяк, — продолжал Сэм, — да и не хочу знать. Не имею права. Просто мне кажется, что я могу себе представить, через что ты прошла во время операции «Весталка». Да и потом. Ты не подумай, я ничего не вынюхивал, боже упаси. Просто я там был.

Это было в ту ночь, когда я хотела найти Роба на месте преступления. Разве я могла предполагать, что все обернется мне же во вред? С тех пор я не раз задумывалась о том, что я, наверное, намного тупее, чем может показаться со стороны. Если я и усвоила, работая в убойном, одну истину, то она следующая: если вы невиновны, это еще ничего не значит.

Я не Лекси. И не заводная игрушка. Тем более в минуты, когда задергана, когда устала морально и физически. Когда это стало до меня доходить, я уже перевелась в «бытовуху», а Роб получил непыльную канцелярскую должность, и все мосты были сожжены и превратились в кучку пепла. Роб удалился от меня на такое расстояние, что я при всем желании не могла бы его рассмотреть. Я никому ничего не сказала. Одним промозглым субботним утром, еще затемно, я села на пароход в Англию и тем же вечером была в своей темной квартирке. Самолетом, конечно, гораздо быстрее, но от одной только мысли, что целый час придется сидеть без движения, стиснутой с обеих сторон чужими людьми, мне становилось плохо. Вместо этого я предпочла прогуливаться взад-вперед по палубе. На обратном пути изморось превратилась в дождь со снегом, и я промокла до нитки. Будь на палубе кто-то, кроме меня, он бы наверняка подумал, что я плачу. Но я не плакала. Более того, не проронила и слезинки.

Сэм был тогда единственным, кого я терпела рядом. Остальные были для меня по ту сторону волнистой стеклянной стены — они открывали рты и корчили рожи, жестикулировали и отнимали у меня последние силы. Я не сразу понимала, чего им от меня надо и что я должна сказать в ответ. Сэм — единственный, чей голос был мне слышен. А надо сказать, что голос у него замечательный — типичный сельский, низкий и спокойный, глубокий и богатый словно сама земля. Лишь он проникал ко мне сквозь стекло, лишь он был чем-то реальным.

Когда мы в понедельник после работы встретились с Сэмом за чашечкой кофе, он пристально посмотрел на меня и сказал:

— У тебя такой вид, будто ты подцепила грипп. Давай я отвезу тебя домой. Договорились?

Дома он уложил меня в постель, а сам сходил за продуктами и, вернувшись, приготовил рагу. Все вечера подряд он приходил, готовил мне ужин и рассказывал ужасные шутки, пока я не начинала хохотать над одним только выражением его лица. Спустя полтора месяца я первой поцеловала его. А когда эти крупные ладони впервые прикоснулись ко мне, я ощутила, как раны стали затягиваться. Я никогда не видела в Сэме лишь партнера в постели — знала, что наши с ним отношения к этому не сводятся, — но мне и в голову не могло прийти (я уже сказала вам, что я гораздо тупее, чем может показаться со стороны), что он тоже это знал, знал с самой первой минуты и молчал.

— Я хочу знать лишь одно, — сказал Сэм, — что между вами все кончено. Что для тебя все кончено… Мне не хотелось бы потом всю жизнь задаваться вопросом, что было бы, если бы Роб вдруг одумался и вернулся, надеясь… Я старался, я хотел дать тебе время, чтобы ты сама для себя все решила. Но сейчас, если мы по-настоящему помолвлены, я просто хочу знать.