Читать книгу - "Похоронный марш марионеток - Фрэнк Де Фелитта"

Освещение представляло собой настоящее произведение искусства — в любое время суток холл был залит дневным светом. Здесь, словно в Лас-Вегасе, терялось ощущение времени, но цветовая гамма была более сдержанной и благородной, под стать клиентам, которые приезжали сюда увеличивать свои миллионы, а не спускать их. Всякому, кто попадал в это место, казалось, будто он находится внутри пирамиды, где соединились вечное и бренное.

Нэнси Хаммонд было двадцать три года пять месяцев и два дня на тот момент, когда она подошла к столу регистрации отеля. Короткая стрижка, светлые волосы зачесаны за уши. На Западное побережье она приехала впервые. Строгий жакет темно-бордового цвета и карточка «Пьер Индастриз, Инк.» не могли скрыть охватившего ее волнения. Получив ключи от номера, она приблизилась к обтянутой бархатом доске объявлений и прочитала:

3-5 сентября. Съезд секретарей экспортно-импортных и торговых фирм.

Убедившись, что она официально существует или, по крайней мере, ее съезд состоится, Нэнси вместе с коридорным вошла в сверкающий стеклянный лифт и поднялась на двенадцатый этаж, где находился ее номер.

Другой коридорный, работавший в северном крыле отеля, Армандо Луп, позже показал, что рано утром, катя тележку с кофе по широкому, устланному мягкими коврами коридору, услышал жужжание в номере 1207. Ему показалось странным, что рабочие что-то там ремонтируют, поскольку мистер Эйтс ни на какие повреждения ночью не жаловался.

Звук походил на жужжание дрели, или как будто кто-то скреб толстой струной по металлу.

Армандо хотел было заглянуть и посмотреть, но мистер Тауншенд из номера 1201 ждал утренний кофе. Мистер Тауншенд пригласил к завтраку своего нового друга и был бы недоволен задержкой. Он был первым вице-президентом корпорации «Уильямсон», поэтому Армандо не останавливаясь проехал к номеру 1201.

Когда Нэнси Хаммонд вышла из лифта на двенадцатом этаже, она увидела группу людей, прибывших на какое-то другое мероприятие; их встревоженные взгляды впились в пластиковую карточку на лацкане ее жакета. Вслед за коридорным Нэнси протиснулась сквозь толпу к двери номера 1207.

Она не знала, какие в этом отеле принято давать чаевые. Остался ли коридорный доволен предложенной ему суммой, понять было невозможно — он лишь вежливо улыбнулся и сказал:

— Удачи, мисс Хаммонд.

Затем он ушел. Нэнси покружила по комнате. Из окна открывался восхитительный вид. В полупрозрачной влажной дымке огни города расплывались радужными пятнами, будто чья-то невидимая рука писала акварелью.

Казалось немыслимым, что город может простираться столь далеко. Чикаго тоже крупный город, но в нем по вечерам так много темных пятен — озера, парки, железнодорожные станции. Лос-Анджелес полыхал огнями до самого горизонта, освещаясь прожекторами в самых неожиданных местах, словно там проходили торжественные премьеры выдающихся фильмов. В воздухе ощущался привкус неведомого будущего, величественного и блистательного.

Желая поделиться охватившим ее восторгом, Нэнси позвонила матери в Эванстон.[41]Проговорила двадцать три минуты, повесила трубку и вновь заглянула в кожаную папку, в которой лежало расписание завтрашнего дня. Презентация продукции «Ай-Би-Эм», затем демонстрация новинок «Тошибы» и в завершение программы — ужин в ресторане на набережной. Цветовая гамма картин на стене гармонировала с цветом покрывала на кровати. «Шикарно», — подумала Нэнси. Ей здесь очень нравилось.

Она не была любительницей крепких напитков, однако сейчас решила сделать исключение для миниатюрной подарочной бутылочки калифорнийского «Шабли», стоявшей в маленьком холодильнике. Это было вино с газом, Нэнси такое не любила, но в «Виндзор-Ридженси» она чувствовала себя как в сказке, и все казалось ей великолепным.

А потом она увидела блестящий кафель и сверкающее зеркало в ванной комнате — кто-то оставил для нее свет включенным, а дверь приоткрытой и, кроме того, положил на полочку миниатюрное мыло в очаровательной упаковке и шампунь. Запах этого дорогого мыла был чувственным и волнующим. Она разделась, накинула белый махровый халат и, растягивая удовольствие, вновь посмотрела в окно на огни Лос-Анджелеса.

Какой большой город, думала она. Какой загадочный. Излучающий невероятную силу. И такой спокойный. Словно океан. Хочется погрузиться в этот бескрайний океан огней и уплыть в неведомое будущее.

Нэнси задернула шторы. От выпитого вина она чувствовала внутри тепло и негу. Включила телевизор. Ей показалось, что программ здесь не меньше тысячи и только половина из них на английском. Некоторые японские передачи шли с корейскими титрами. Нэнси наткнулась на старый черно-белый индийский фильм, затем на группу бродячих мексиканских музыкантов, одетых в национальные костюмы и распевавших национальные песни на каком-то ранчо. Потом она переключилась на Эм-ти-ви. Танцуя в такт синкопам барабанов в стиле ритм-энд-блюз, она развязала пояс халата и позволила ему упасть на пол у двери ванной.

Она задержала взгляд на своем отражении в зеркале. Зеркало, сверкая в мягком свете настенного бра, льстиво, но точно отразило реальность. Упругая грудь, тонкая талия, округлые бедра — сейчас все это стало частью неведомого будущего, которое накатывало на нее, словно морская волна. Нэнси открыла гель для душа. Приятный аромат жасмина. Она повернула кран и отрегулировала душ. Кто-то оставил воду очень холодной. Она вновь прильнула к зеркалу — посмотреть, нет ли на лице пятен — иногда при возбуждении они выступали. Но нет, все было хорошо. От горячей воды на зеркале стал оседать пар, и отражение ее лица постепенно исчезало.

Нэнси Хаммонд отдернула занавеску и встала под душ. Нагнулась, чтобы открыть слив. И вдруг, прежде чем она почувствовала запах дыма, ее ослепила вспышка. Затем — мрак, пустота. Ее неведомое будущее наступило.

* * *

Номер 1207 был забит криминалистами. Все — дверные и оконные ручки, мебель — аккуратно посыпано порошком для снятия отпечатков пальцев. Один из полицейских пылесосил пол, двое других отгоняли любопытных. А в ванной комнате вообще было не протолкнуться — там измеряли, фотографировали, искали следы.

Лейтенант Натан Хирш из центрального участка допрашивал горничную-мексиканку.

— Итак, Карлотта, — вкрадчиво говорил он, — вы утверждаете, что утром не убирали ванную комнату.

— Не было нужно, — оправдывалась Карлотта. — Все было чистым — и раковина, и ванна, и полотенца.

— А разве предыдущую ночь здесь не провел мистер Эйтс из инвестиционной компании?

Карлотта покраснела.

— Но мыло он не трогал. Лента на унитазе была целой.

Сантомассимо и Бронте тихо вошли в номер и встали у двери. Их появление ненадолго выбило Хирша из колеи, но вскоре он овладел собой и повернулся к менеджеру, угрюмому парню в очках, который нервно хрустел пальцами.

— Разве в «Виндзор-Ридженси» не принято убирать номер, после того как клиент его покинул, независимо от того, грязно там или чисто? — спросил его Хирш.