Читать книгу - "Галили - Клайв Баркер"

— Это не я, — ответила Рэйчел. — У Кадма Цезария Барбаросса. Она хочет вас видеть. А Джоселин должна уйти.

— Цезария? — пронзительный голос Лоретты превратился в хриплый шепот. — Как она сюда попала?

— Не знаю, — Рэйчел отошла в сторону, чтобы Лоретта увидела, во что превратилась комната старика. — Она говорит, что пришла увидеть, как Кадм умрет.

— Вот как? Она не получит этого удовольствия, — отстранив Рэйчел, Лоретта переступила порог и вошла в комнату.

— А мне что делать? — спросила Джоселин.

— Просто уйдите.

— Может, позвать Гаррисона?

— Нет. Просто уйдите из дома, и все. Вы сделали все, что могли.

Судя по испуганному лицу, Джоселин очень хотелось покинуть дом, но глубокая преданность не давала ей сделать это.

— Если вы не уйдете сейчас, то другой возможности может не представиться, — предупредила ее Рэйчел. — Подумайте о своей семье. Идите.

Слова Рэйчел точно сняли камень с души Джоселин.

— Спасибо, — сказала она и пошла в сторону лестницы.

Рэйчел закрыла за ней дверь и вернулась в гущу происходящих в комнате событий. Лоретта, избрав, с ее точки зрения, наиболее подходящий метод общения с Цезарией, бросилась в атаку.

— Что вы тут делаете? — выкрикнула она. — Вы проникли в мой дом, и я требую, чтобы вы немедленно ушли.

— Это не твой дом, — сказала Цезария, продолжая смотреть на Кадма, который по-прежнему сидел на корточках, прислонившись к стене. — И не его.

Лоретта стала было возражать, но Цезария не обращала внимания на ее слова.

— Его построил мой сын, и ему, — она указала на Кадма, — это прекрасно известно. Он построил этот дом, пролив кровь, которая принесла вам удачу, и пролив свое семя.

— О чем вы говорите? — Голос Лоретты не утратил своего напора, но в нем появились нотки беспокойства, а значит, слова Цезарии не стали для нее откровением.

— Скажи ей, — обратилась Цезария к Кадму, но он в ответ лишь затряс тяжелой головой. — Послушай, старик, — приблизившись на шаг к скрюченной в углу фигуре, произнесла она, — ну-ка поднимайся с пола.

— Он не может... — сказала Лоретта.

— Заткнись! — рявкнула Цезария. — Слышишь меня, старик, немедленно встань!

Едва это приказание сорвалось с ее уст, как голова Кадма откинулась назад, и теперь он смотрел прямо на Цезарию. Дюйм за дюймом он стал подниматься, прижавшись спиной к стене, но не по своему желанию. Его ноги были слишком слабы, чтобы вынести вес тела. Это делала Цезария. Она заставила его подняться усилием своей воли.

Казалось, Кадм не слишком расстроился из-за того, что с ним обращаются как с марионеткой. Его лицо осветилось улыбкой, будто то, как с ним обращалась эта женщина, доставляло ему какое-то извращенное удовольствие.

Зачарованная и испуганная Рэйчел встала рядом с Лореттой.

— Пожалуйста, не делайте этого, — попросила она, — дайте ему спокойно умереть.

— Он не желает спокойно умирать, — сказала Цезария и поглядела на Кадма. — Учитывая то, что тебя ждет, я не могу придумать ничего лучшего. Кто знает, вдруг это поможет тебе очистить душу? Может статься, что истинную цену придется платить вовсе не тебе, а тем, кто останется после тебя в этом мире. Твоим детям. Твоим внукам. Твоей жене.

Она стояла к нему так близко, что почти касалась его, хотя в этом и не было никакой необходимости. Она крепко держала его силой воли и слов.

Слезы выступили у Кадма на глазах, рот слегка приоткрылся, и он заговорил голосом, который скорее походил на шептание призрака.

— Не могли бы мы... заключить мир? — еле слышно пробормотал он.

— Мир?

— Между нашими семьями....

— Слишком поздно.

— Нет...

— Ты убил свою плоть и кровь руками моего сына, — сказала Цезария. — Твои амбиции привели Атву к безумию. Своими делами ты посеял страшные семена. Страшные, страшные семена.

Слезы полились по щекам Кадма, неестественная улыбка сошла с его лица, оно теперь напоминало маску трагедии: скорбно изогнутый рот, впалые щеки, глубокие морщины на лбу.

— Не наказывай их за то, что я сделал, — взмолился он. — Ты можешь... остановить... эту войну... если захочешь.

— Я слишком устала, — сказала Цезария. — И слишком стара. К тому же мои дети желают войны не меньше твоих. Так что я ничего не могу поделать. Приди ты ко мне с раскаянием лет пятьдесят назад, быть может, мне удалось бы что-нибудь придумать. А сейчас слишком поздно. Нам всем поздно отступать.

Она глубоко вздохнула, и вместе с этим последние остатки жизни покинули Кадма. Тело перестало дрожать, а маска трагедии исчезла с его лица. Повисло долгое мгновение абсолютной тишины. Наконец Цезария сказала Лоретте:

— Теперь он весь ваш.

Едва она повернулась спиной к Лоретте и трупу, как тело Кадма, лишившись незримой поддержки Цезарии, соскользнуло по стене вниз и, словно мешок с костями, рухнуло на пол. Лоретта, тихо застонав, упала на колени с ним рядом.

Теперь, когда Кадм сошел со сцены, Цезарию больше ничто не здесь не держало. Ни разу не взглянув на причитавшую у тела Лоретту, она направилась к выходу, однако на лестничной площадке ее окликнула Рэйчел:

— Постойте.

Воздух вокруг Цезарии дрожал и таял. От нее словно бы исходила некая аура. Подстрекаемая любопытством, Рэйчел не могла позволить этой даме покинуть дом, не попытавшись задать ей некоторые вопросы и пролить свет на то, что ей недавно довелось услышать в покоях Кадма.

— Помогите мне разобраться, — попросила она.

— Тебе не о чем больше тревожиться. Все позади.

— Нет, я не об этом. Я хочу знать, что случилось с Галили.

— Зачем? — спросила Цезария, продолжая спускаться вниз. Эманации, исходившие от нее, вызывали в воздухе все большее возмущение. Под потолком раздался странный звук, будто под штукатуркой дрогнули балки, а перила задрожали, как от резкого порыва ветра.

— Я люблю его, — сказала Рэйчел.

— В этом я не сомневаюсь, — ответила Цезария. — Ничего иного я и не ожидала услышать.

— И поэтому хочу ему помочь, — продолжала Рэйчел.

Рэйчел в нерешительности постояла на лестничной площадке, но, убедившись, что остановить Цезарию никакими силами нельзя, стала спускаться следом за ней. В лицо ей ударила волна тяжелого воздуха с запахом камфары и влажной земли. У Рэйчел защипало в носу и начали слезиться глаза, но она продолжала идти вслед за Цезарией.