Читать книгу - "Ночь за нашими спинами - Эл Ригби"

Старый раздолбанный катер причаливает, и Хан уже издали машет нам рукой – здоровенная черная фигура, словно вытесанная из камня. Он спрыгивает, и галька осыпается под его тяжелыми ботинками. Он подходит ближе.

– Привет, Бешеный Барон! Привет, Орленок, здравствуй, Путеводная Звезда.

Орленок – это я. Путеводная Звезда – Элм. Когда я только познакомилась с Ханом, они с Элмайрой знали друг друга уже два года и он называл ее так.

Это прозвище… Даже когда люди встречаются, ограничиваются простым набором слов: «солнышко», «детка», «любимая». Элм – Звезда. Особенная. Когда Хан впервые назвал ее так, я спросила, какого черта. Она вместо ответа предложила придумать прозвище мне, и я стала Орленком. Даже сейчас многие зовут меня так, хотя Орленок разучился летать и, кажется, малость спятил. Это немного режет слух, но я не возражаю. Прозвище связывает меня с прошлым, с моими невидимыми крыльями, с моей надеждой. Если надежда сдохнет… что ж, останусь Огонечком. Кроме Элм, больше никто (помимо Дэрила) не использует это личное, оставшееся с приюта, обращение.

– Привет, Хан!

Элм радостно повисает у него на шее, целует в щеку. Черт возьми, я не понимаю их отношений. Вместе курить марихуану, трахаться пару раз в неделю, говорить правду – для Элм это вполне себе «серьезно». Он всегда рядом. Между ними «искрит», «горит» и «все сложно». Сложно, но крепче, чем у тех, кто окольцевал друг друга. Это, наверное, все, что мне нужно знать.

Я предлагаю немного пройтись, прежде чем возвращаться в Город. Мне хочется дойти до места, откуда вчера доносился запах вереска. Элм и Хан удивленно переглядываются: знают, что я не любитель пеших прогулок. Но они всегда уступают моим просьбам, особенно после того, как я вышла из больницы. И редко задают вопросы.

Одинокий Остров – необычное место, похожее на неровно пропеченный пирог. По краям – низкие песчаные побережья, которые часто подтапливает, в центре – горы и плато, окаймленные Олдвудом – Старым Лесом. А в одном месте лес обрывается, переходя в пустошь, – дыра в пироге. Туда редко забредают островитяне: их дома в основном в центре и на побережье. Единственное жилище, стоящее на самом краю пустоши, принадлежит Хану.

Под деревьями Олдвуда темно, но темнота не похожа на ту, что окружает Город. Она живая и полна цветных бликов. Листья на земле шуршат под ногами и все еще не потеряли своих красок. Пробегают белки, взлетают птицы. Больше никаких звуков.

Мы задерживаемся здесь только чтобы пошвыряться листьями друг в друга и похохотать, пугая несчастных птичек. Потом прибавляем шагу, и вот впереди уже спуск, просвет – пустошь. И я снова его чувствую. Легкий приятный запах вереска.

Элмайра ускоряет шаг. Она распустила волосы, и ее темные пряди теребит ветер. Раскинув руки, моя подруга глубоко вздыхает. Осень… И воздух как будто сделан из хрусталя… Скоро пойдет снег, возможно, уже завтра. У нас никогда не знаешь, как поведет себя погода. Нужно наслаждаться тем, что тебе предлагают.

Раздается знакомое шипение открываемой банки с каким-то зубодробительным алкогольным пойлом, прихваченным Ханом… Время летит незаметно. Мы разговариваем о ерунде. Все замечательно: плохая выпивка, холодный воздух, тупые шутки и минимум предчувствий, дурных или хороших. Мы – просто компания друзей, прогуливающихся в выходной. Не герои.

Но вскоре гармонии приходит конец. Поднимается ветер, такой холодный, что продирает до костей. Вчера он тоже был, но я не чувствовала его потому, что на моих плечах был плащ Джона и…

…его руки.

И…

…Ты – красивая.

– Эй…

– Что? – Элм берет меня за руку.

– Кажется, я…

Запуталась. Влюблена. Умираю. Ответ может быть любым, и каждый будет правильным. Или даже несколько.

– Ты – что?

– Да ничего.

Я опускаюсь на пожухлую траву, откидываюсь и смотрю на облака: они причудливой формы, белоснежные, точно мазки краски из баллончиков, какими подростки разрисовывают стены. Вдруг я представляю: рука гигантского хулигана с таким баллончиком нажимает на кнопку – и вот они, белые полосы и клубки. Так, наверно, они рождаются. По крайней мере, Старший офицер Бог (а я часто представляю его каким-нибудь Старшим офицером) мог бы пускать по небу немало хулиганов.

Я поворачиваю голову: сбоку вздымаются вересковые стебли. Отдаленно доносится голос Вуги:

– Запахи я не чувствую уже давно. И вообще. В последнее время я стал как-то часто думать…

– О чем, Вуги?

Элм отпивает из банки и улыбается ему, но в ее глазах появляется тревога. Она понимает, что ответ ей не понравится. И мне тоже. Мы привыкли, что там, где нет шума и движения, Вуги начинает грузиться. Может, поэтому мы обычно гуляем в Городе… если вообще гуляем.

– Мне когда-то сказали, у призрака есть другой путь.

– Ты хочешь в рай? – коротко спрашивает Элм.

Она верит в это, и у нее есть причины. Я, пожалуй, тоже. Хотя мы обе не видели рая и, пожалуй, спутаем его с любым местом, где нет кромешного мрака.