Читать книгу - "Госпожа президент - Анне Хольт"

— Королевский дворец вон там, выше, — сказал посол Джордж А. Уэллс, кивнув на парк по ту сторону Драмменсвейен. — И служит не только для красоты. Они там живут. Королевская чета. Прекрасные люди. Вправду прекрасные.

Собеседники были похожи друг на друга. Стоя вот так, спиной к комнате, лицом к городу, который раскинулся за оградой, окружавшей треугольное здание, они выглядели прямо как родные братья. Правда, послу приходилось ежедневно терпеть нотации жены насчет того, что ему необходимо ликвидировать несколько фунтов на животе, однако эти двое, стоявшие у окна американского посольства в Осло и смотревшие на веселых, нарядных людей, которые шли мимо неприступной решетчатой ограды, — эти двое очень и очень серьезно относились к своему режиму питания и к игре в гольф. Выглядели оба хорошо. Джорджу Уэллсу уже под семьдесят, но его голову до сих пор украшала густая серебряная грива. Гость был помоложе и опять-таки при густой шевелюре, хоть и чуть менее ухоженной. Оба стояли руки в карманы. Пиджаки они сняли давным-давно.

— Королевскую семью, как мне сдается, охраняют хуже, чем нас, — сказал гость, кивнув на Дворцовый парк. — Неужели кто угодно вправду может подойти к самому дворцу?

— Не только может, но действительно подходит. Это занудное шествие, которое они устраивают Семнадцатого мая, марширует прямо под балконом, где стоит королевская семья и машет участникам. И всегда все было хорошо. Вдобавок они… — посол устало улыбнулся, провел пальцами по волосам, — несколько популярнее нас.

Оба помолчали, глядя вниз, на улицу, — не поймешь, подходят люди или уходят. Внезапно они разом заметили мальчугана с американским флажком, маленького, лет пяти-шести, в темно-синих брючках, ярко-красном джемпере с треугольным вырезом и белой рубашечке. Он остановился, поднял голову, посмотрел на посольство. Видеть их он никак не мог — слишком далеко, да и поляризованные стекла, черные снаружи, не позволяли заглянуть внутрь. Тем не менее мальчуган нерешительно улыбнулся и замахал флажком. Мать раздосадованно обернулась, схватила его за плечо. Продолжая махать флажком, он исчез из виду.

— Ему это сходит с рук, потому что он маленький, — сказал посол. — Маленький милый афроамериканец, потому-то ему дозволено Семнадцатого мая махать звездно-полосатым флажком. Через два-три года будет хуже.

Снова тишина. Гость, словно бы зачарованный уличной суетой, неподвижно замер у окна. Посол тоже не делал поползновений сесть. Со стороны Нобелевского института приближалась многочисленная компания подвыпивших юнцов. Они горланили песню, так громко и так безбожно фальшиво, что их было слышно даже сквозь бронированное стекло. Девчонку лет восемнадцати, вдрызг пьяную, поддерживали двое приятелей. Один левой рукой облапил ее грудь, но ей это, видимо, ничуть не мешало. Навстречу им шагал целый класс младших школьников, чин чином, парами, за ручку. Передняя пара — девчушки со светлыми косичками — расплакалась, когда один из юнцов что-то гаркнул им прямо в лицо. Спешно подбежали разъяренные родители. Сопляк в синем комбинезоне окатил самого злющего папашу пивом.

Полицейский автомобиль пытался проехать сквозь толпу. Но на полдороге застрял и остановился. Двое юнцов немедля уселись на капот. Какой-то девчонке позарез приспичило расцеловать полицейского, который вылез из машины, чтобы навести порядок. К ней присоединились еще несколько, и в итоге парня в униформе облепила целая стайка девчонок в красном.

— Что же это такое? — пробормотал гость. — Что за страна?

— Строго говоря, тебе бы следовало это выяснить, — сказал посол. — Прежде чем отправлять сюда госпожу президента. Да еще в такой день.

Гость шумно, почти демонстративно вздохнул. Отошел к столу, где на серебряном подносе выстроились стаканы и бутылки с минеральной водой. Взял бутылку, вопросительно взглянул на посла:

— Угощайся. Прошу.

Посол тоже как будто бы вдоволь насмотрелся на жизнь норвежского народа — нажал на кнопку дистанционного пульта и задвинул легкие гардины.

— Извини за этот комментарий, Уоррен.

Уэллс сел в кресло. В его движениях сквозила медлительность, будто день слишком затянулся и годы давали себя знать.

— Все в порядке, — отозвался Уоррен Сиффорд. — К тому же ты прав. Мне бы следовало выяснить. И я выяснил. Узнал все, что можно прочитать и услышать. Тебе известны стандартные процедуры, Джордж. Известно, как мы работаем.

Держа на вытянутой руке бутылку фарриса, он скептически рассматривал этикетку. Потом, пожав плечами, наполнил стакан и продолжил:

— Мы работали с этим несколько месяцев. И сказать по правде, когда госпожа президент предложила Норвегию как цель своего первого зарубежного визита, отнеслись к этой идее с полным одобрением. — Сиффорд приподнял стакан. — Более того, сочли ее блестящей! И ты, конечно, знаешь почему.