Читать книгу - "Он придет - Джонатан Келлерман"

Офис Тоула располагался на боковой улочке, отходящей от бульвара Сан-Висенте, неподалеку от торгового центра «Брентвуд Кантри Март» – в одном из тех немногих районов, где кинозвезды могут спокойно пройтись по магазинам, не отбиваясь от любителей автографов. Здание построили в начале пятидесятых, когда желтовато-коричневый кирпич, огромные покатые крыши и вставки из стеклянных блоков еще не вышли из моды. Разросшиеся папоротники и расползшиеся по стенам бугенвиллеи несколько оживляли общую картину, но смотрелось это строение все равно мрачненько.

Тоул занимал его целиком, и золотые трафаретные буквы его имени красовались прямо на стеклянной входной двери. Парковка была уставлена в основном вместительными универсалами с накладками под дерево по бокам. Мы приткнулись по соседству с синим «Линкольном» – судя по наклейке на бампере, призывающей защищать права детей, машина принадлежала как раз нашему доброму доктору.

Внутренний декор оказался чуть ли не полной противоположностью тому, что встречало посетителей снаружи. В попытках сгладить безотрадное впечатление от собственно здания безвестный дизайнер по интерьерам явно перестарался, отчего приемная смотрелась откровенно слащаво: светлая деревянная мебель, обилие всяких подушечек с бомбошками, на стенах – полотенчики с вышитыми на них нравоучительными изречениями и трогательные картинки: ангелоподобные маленькие мальчики удят рыбу, столь же ангелоподобные девочки примеряют у зеркала мамины шляпы и туфли… Приемная была полна детей и их озабоченных мамаш. По полу раскиданы журналы, книжки и игрушки. Ощутимо попахивало запачканными подгузниками. Если для Тоула это «окошечко», то просто не представляю, что здесь творится в час пик.

Когда мы вошли – двое взрослых мужчин без детей, – то сразу навлекли на себя любопытные женские взгляды. Мы заранее решили, что Тоул охотней пойдет на разговор с коллегой-врачом, так что Майло втиснулся на диван между двумя какими-то пятилетками, а я подошел к окошку регистратуры, за которым восседала девица с прической, как у Фэрры Фосетт^[15], и личиком ничуть не хуже, чем у своей ролевой модели. Одета она была во все белое, и согласно бейджику на груди звали ее Сэнди.

– Здрасьте. Я доктор Делавэр. Доктор Тоул обещал меня принять.

В ответ меня одарили белозубой улыбкой.

– Сегодня он много кого обещал принять… Видите, что творится? Но заходите, он выйдет к вам буквально через минуту.

Я прошел в дверь, бомбардируемый в спину недовольными взглядами мамаш. Похоже, что некоторые из них проторчали здесь уже поболее часа. Интересно, почему Тоул не наймет помощника?

Сэнди проводила меня в рабочий кабинет доктора – отделанное темными панелями помещение размерами где-то двенадцать на двенадцать футов.

– Вы ведь насчет дочери Куинн?

– Совершенно верно.

– Я сейчас принесу карточку.

Вскоре она вернулась с большим коричневым конвертом и положила его на письменный стол Тоула. В углу конверта был налеплен красный ярлычок. Сэнди заметила, что я на него смотрю.

– Красный – это гиперактивники. У нас всё по кодам. Желтый – для страдающих хроническими заболеваниями. Синий – для тех, кому требуются консультации других специалистов.

– Очень удобно.

– Ой, вы даже не представляете насколько! – Хихикнув, девица подбоченилась, отставив крутое бедро. – Знаете, – интимно произнесла она, наклонившись ближе и обдав меня волной какого-то приятного аромата, – если строго между нами, то бедному ребенку крайне не повезло с мамашей.

– Понимаю, что вы имеете в виду. – Я кивнул, совершенно не понимая, что она имела в виду, но надеясь, что она мне объяснит. Люди обычно так и поступают, когда вы не проявляете особого любопытства к сказанному.

– Я в том смысле, что она совсем без царя в голове, ужасно рассеянная – мать то есть. Как сюда ни придет, так вечно что-нибудь забудет или потеряет. Раз вот сумочку. В другой раз ключи в машине захлопнула. Совершенно несобранная.

Я сочувственно хмыкнул.

– Правда, в жизни ей порядком досталось: с детства на ферме горбатилась, а потом вышла за парня, который попал в тюрь…

– Сэнди.

Мы разом обернулись и увидели невысокую пожилую даму, стоящую в дверях со сложенными на груди руками. Короткая седая прическа облегала ее голову как шлем. С шеи свисали очки на цепочке. Она тоже была во всем белом, на ней это действительно выглядело как униформа. Согласно бейджику звали ее Эдна.

Я сразу ее узнал. Правая рука доктора. Она наверняка работала у него еще с тех самых пор, как он вывесил на дверях кабинета табличку со своим собственным именем, и получала те же деньги, с которых начинала. Но не важно, она не за барышом гналась. Втайне она была влюблена в Великого Человека. Я мог поставить все на свете, что она зовет его «Доктор». Без фамилии. Просто «Доктор» с большой буквы. Как будто он один такой на всем белом свете.

– Там надо карточки заполнить, – сказала она.

– Хорошо, Эдна. – Сэнди повернулась ко мне, кинула на меня заговорщицкий взгляд – типа ну и зануда эта старая ведьма! – и покачивающейся походкой манекенщицы выплыла в коридор.

– Вам чем-нибудь помочь? – спросила Эдна, по-прежнему скрестив руки на груди.

– Нет, спасибо.

– Ну хорошо, доктор сейчас придет.

– Благодарю вас.

С подобной убийственной вежливостью, наверное, в старину обращались друг к другу дуэлянты, подступая к барьеру со взведенными пистолетами в руках.