Читать книгу - "Аспект дьявола - Крейг Расселл"

– Я слышал об этом, – кивнул Виктор. – По дороге сюда мне довелось познакомиться с одним немецким археологом, который рассказал мне многое о неолитической постройке, на которой был возведен замок. Он сказал, что под замком расположена сеть пещер…

– Вполне вероятно, но даже если эти пещеры действительно существуют, – а в это верят местные жители, – у нас нет доступа к ним из замка.

Романек подошел к шкафу в углу кабинета, достал два тонких бокала, поставил их на стол и наполнил вишневым бренди из графина.

– Семь тысячелетий коллективного культурного бессознательного и наша маленькая крепость в центре – отличные условия для того, чтобы заниматься изучением поврежденных умов. – Романек сел за стол, закрыл последнюю папку и поднял бокал. – За вас, мой юный друг. Теперь, когда вы услышали шесть страшных сказок, вы сожалеете о том, что приехали сюда? Знаете, у вас еще есть шанс успеть на последний поезд до Праги.

– Я не стал покупать обратный билет, – улыбнулся Виктор и поднял свой бокал. – В Бохнице мне приходилось иметь дело с ярко выраженными психозами. Возможно, те случаи не столь сложны, как у пациентов замка, но я знал, что меня ждет, когда согласился на предложенную должность.

Романек улыбнулся.

– Тогда давайте выпьем и пойдем познакомимся с первым пациентом.

11

Капитан Лукаш Смолак был человеком рассудительным. Он никогда не спешил осуждать кого-либо или сходу навешивать ярлык – он считал, что нужно время, чтобы оценить человека. В своей карьере он часто видел, как его коллеги слишком поспешно делали выводы, а затем, проводя расследование, буквально притягивали факты за уши. Это был не его случай, он всегда проявлял большую осторожность и всегда находил время, чтобы, сопоставив факты, заглянуть за пределы очевидного.

Но в этот раз… Вина тщедушного человечка была настолько очевидной, что трудно было ее оспорить.

В комнате для допросов стоял письменный стол, к которому был привинчен дубовый стул, и вся эта конструкция, в свою очередь, была надежно прикреплена к полу. Связанный Тобар Бихари сидел на стуле. Двое полицейских стояли справа и слева от него. Кители полицейских висели на настенной вешалке, рукава рубашек закатаны выше локтей. Результат интенсивного допроса был очевиден.

Смолак вошел в комнату и сел за стол с другой стороны. Полицейские вытянулись в приветствии. Перед допросом Смолак внимательно прочитал досье, так что он был готов. Но прежде чем задавать вопросы, он взглянул на задержанного.

Тобар Бихари – невысокого роста, астенического телосложения. Он носил костюм, который был ему немного большеват, и это несмотря на амбиции портного. Крой выглядел модно, но костюм был сшит из дешевого материала. Многие сказали бы, что и сам Тобар Бихари сделан из дешевого материала, это бросалось в глаза. Взъерошенные волосы были угольно-черными, кожа смуглая, будто хранила в себе память о далеком солнце, далеком континенте и далеком времени.

Тобар был цыганом. Одного этого факта хватило бы, чтобы убедить большинство полицейских от Пльзеня до Кошице в том, что он виновен.

Но Смолак знал, что предрассудки есть самый быстрый путь к ошибке. Огромное количество камер в тюрьмах Панкраца и Рузине^[10] были заполнены смуглолицыми людьми, а настоящие белокожие преступники разгуливали на свободе.

Но тут национальность была ни при чем, Бихари был виновен.

На лице Тобара Бихари блуждала легкомысленная улыбка, и это несмотря на то, что одна щека была разбита и глаз начал пухнуть. Смолак не одобрял дурного обращения с задержанными, но ничего не сказал своим коллегам. Их можно было понять: Бихари ранил одного полицейского, а другому угрожал ножом, и в таких случаях с задержанными не церемонятся. Что заслужил, то и получил.

Смолак уже не раз арестовывал Бихари. И каждый раз, виновен он или нет, Тобар вел себя так же дерзко, и никакие методы допросов не могли сбить с него эту спесь.

У Смолака не было сомнений, что цыган лжив и коварен; тем не менее он отдавал должное стойкости Бихари. Там, где другие видели только лукавство, Смолак видел острый ум. По его мнению, если бы Бихари довелось пожить жизнью, свободной от угнетения и предрассудков, свободной от ужасающей нищеты, которая выпала на его долю, он мог бы стать стоящим человеком.

Но сегодня Тобар Бихари вел себя по-другому. Его обычная уверенность куда-то испарилась. И дело тут не в том, что над ним поработали полицейские, и даже не в том, что за преступление, которое ему вменялось, наказание было одно – виселица.

Нет, что-то другое сломило волю цыгана.

– Дальше сам разберусь… – Смолак кивнул на дверь, и полицейские, забрав свои кители, вышли.

– У тебя проблемы, Тобар, – сказал Смолак, оставшись наедине с задержанным. – И они совсем не такие, как раньше. Ты же понимаешь, о чем я, да?

Бихари сверкнул на детектива темными глазами. В его взгляде читалось что-то похожее на доверие.

– Я все знаю о своих проблемах, начальник. И я, конечно же, знаю, что я влип. Но я влип не потому, что сижу здесь, есть вещи и пострашнее.

– Что ты имеешь в виду?

– Вам не понять, – с горечью мотнул головой цыган. – Вы не видели…

– Не видел что?

– Не могу сказать, – Бихари нахмурился. – А где Цора? Вы позволили ей уйти?

– Она у нас, – ответил Смолак. Женщину, которая была с Тобаром в момент задержания и которая подставила подножку полицейскому, звали Цора Мирга. – К ней тоже есть пара вопросов.

– Она тут ни при чем. Она ничего не знает.

– Тогда ей нечего бояться, Тобар, поговорим и отпустим ее с миром.

Как и Бихари, Цора Мирга была цыганкой. Разглядев женщину при ярком свете в участке, Смолак был поражен ее роковой красотой. На ней было тесно облегающее фигуру темно-синее платье, и внешность ее не мог исказить даже такой изъян, как уродливый ортопедический ботинок на левой ноге.

– Но, видишь ли, она чинила препятствия твоему аресту, – добавил детектив.

– Она калека. Почему бы вам не оставить ее в покое?

– А что у нее с ногой?

– Ее беременная мать случайно перешагнула через могилу. Из-за этого дочь родилась косолапой.

– Это суеверие, Тобар.

– Это то, во что верят люди. – Цыган странно и горько усмехнулся. – Они также верят, что дьявол не тронет Цору из-за ее косолапости. А если он попытается идти по ее следам, то ему не удастся определить, в каком направлении она пошла.

– Прекрасно, но меня интересуют твои следы. По ним мы и вышли на тебя. – Смолак посмотрел на допрашиваемого долгим взглядом. – Зачем ты это сделал, Тобар?

– Что сделал? Я ничего не делал, но вы мне никогда не поверите. – Сказано это было без тени враждебности, спокойным, ровным тоном.