Читать книгу - "Магический круг - Кэтрин Нэвилл"

В свете этого нерадостного открытия все начинало вставать на свои места. Понятно, к примеру, почему достигший школьного возраста Лафкадио был отослан в такое место, как Зальцбург, где он никого не знал. Оставшись в Южной Африке, рано или поздно он мог бы услышать от кого-то подробности о смерти его отца, поспешной новой женитьбе его матери и о странном времени рождения Эрнеста. Также понятно, почему, когда Гермиона ждала Зою, Иероним собрался и перевез всю семью в Вену, где никто не знал об их прошлом — и где, согласно рассказу Лафа, его мать стала заключенной в своем собственном доме.

Подобный поворот сюжета объяснял, почему Лафа так огорчила моя предстоящая встреча с Зоей — не говоря уже о его изначальной неприязни к этой женщине. В сущности, именно она была единственным очевидным следствием плотской связи его матери с ее собственным братом. Но с прояснением каждого нового обстоятельства остальные, похоже, становились все загадочнее.

— Так как же со всем этим связана Пандора? — спросила я Зою.

— Только один человек, — сказала она, — знал, что бывшие когда-то братом и сестрой Иероним и Гермиона стали много лет спустя мужем и женой. Это была девочка, удочеренная Клио в Швейцарии и заменившая ей потерянную дочь. Когда Иероним Бен наконец привез Гермиону в Швейцарию для обещанного воссоединения с ее матерью, Клио подписала документы, передававшие значительную часть ее состояния дочери и приемному сыну, совершенно не догадываясь о законном матримониальном союзе, объединившем эту пару. После их отъезда обнаружилось, что — по примеру своего отца — Иероним присвоил часть древних свитков, которые, по его разумению, были предназначены ему Богом. Те свитки уже принадлежали к тому времени приемной дочери Клио. Довольно трудно было отыскать следы этой парочки, однако в конце концов Пандора — а приемной дочерью, естественно, была она — нашла их.

Конец истории легко вписывался в реальную канву, сплетенную для меня Лафом, Дакианом и прочими заинтересованными лицами: Пандора с помощью Гастла, приятеля Гитлера по средней школе, проникла в венский дом Бенов и подружилась с несчастной затворницей Гермионой, своей сводной сестрой; Иероним не узнал в красивой молодой женщине того приемного ребенка, которого он лишь мельком видел во время короткого визита к Клио; потом Пандора при помощи шантажа заставила Иеронима разрешить Лафкадио приехать проститься с его матерью, Гермионой. Однако кое-что все же оставалось непонятным. По рассказу Дакиана, Иероним изнасиловал Пандору, заставив выйти за него замуж, а потом выгнал на улицу, когда она украла у него нечто ценное. Но разве Зоя не сбежала вместе с Пандорой к цыганам? И если разобраться, рассказанная Лафом история не объясняет причин приятельских отношений обеих девушек с Адольфом Гитлером.

— А какое отношение ко всему этому имел Гитлер? — спросила я Зою. — Из всего, что вы рассказали нам, ясно, что Пандора ввязалась в нашу историю из-за манускриптов Клио. Но даже если ваш приятель Везунчик стремился заполучить их, зачем он присоединился к вам на прогулке в Пратере, как говорил мне Лаф, и даже водил вас в Хофбург, чтобы показать меч и копье? Как мог он быть на дружеской ноге с Пандорой и Дакианом, зная, что они — рома?

— Познакомившись в Зальцбурге с Пандорой и Дакианом, Везунчик узнал, что они ищут Иеронима Бена, того самого человека, который двенадцать лет назад приобрел огромную известность в связи с открытиями вероятной истории происхождения блюда Иоанна Крестителя. Сам Везунчик в одиннадцатилетнем возрасте ходил вместе с классом на экскурсию, чтобы посмотреть эту знаменитую находку. Он мечтал завладеть ею, как впоследствии и другими реликвиями. Перебравшись жить в Вену, он уже многое знал об истории семьи Бен. Конечно, нет никаких доказательств, но я уверена, что мой отец был одним из первых и самых могущественных приверженцев Везунчика. И как ты верно заметила, Везунчик многое знал о происхождении Пандоры. Дакиану пришлось бежать на юг Франции, где благодаря моим собственным особым связям я помогала ему всю войну. Разумеется, Везунчик никогда не распространялся на эту тему, но во время войны он никому в Вене не позволял трогать Пандору — естественно, зная, что она и Дакиан были рома, — поскольку считал, что она единственная держит в руках ключи от того волшебного ларца, которым он стремился завладеть.

— Что значит «рома»? Что вы имеете в виду? — странным тоном вдруг спросил Вольфганг, сидевший необычайно тихо, слушая последнюю часть ее истории.

— Цыгане, — сказала ему Зоя, а для меня добавила: — Удочеренная Клио девочка, Пандора, была на самом деле юной племянницей Аззи Аскинази, потомка знаменитого цыганского рода, который часто помогал Клио в поисках древних текстов, в том числе тех, что хранились в Кумской пещере. Хотя не существовало каких-либо основательных доказательств, Пандора считала, что Клио беззаветно любила Аззи. Как я сказала Вольфгангу в прошлом году, когда он разыскал меня в венском погребке, торгующем молодым вином, эти мудрейшие и душевные люди тщательно хранят древние знания и традиции. Дакиан очень хотел, чтобы я познакомилась с тобой, он полагает, что ты тоже…

— Минутку, — вновь, еще более решительно, вмешался Вольфганг. — Не хотите же вы сказать, что Пандора и Дакиан Бассаридес, родители Огастуса Бена и предки Ариэль, были цыганами?

Зоя взглянула на него с непонятной улыбкой, загадочно приподняв бровь.

Странно, ведь Вольфганг сам познакомил меня с Дакианом. Потом у меня появилось тревожное чувство, когда я вспомнила, что Дакиан ни разу не упоминал о своих цыганских предках в присутствии Вольфганга и даже предупредил меня, чтобы я тоже не афишировала это. Задним числом, учитывая, как откровенно Дакиан распространялся на другие темы — в музее, рассказывая о мече и копье, и даже в библиотеке, где мы прятали манускрипты Пандоры, — тот факт, что он отослал Вольфганга подальше, пока мы разговаривали на наши семейные темы, вдруг показался мне чрезвычайно значительным. А добавленное Зоей загадочное замечание только усилило его значение: — Твоя мать, Вольфганг, могла бы гордиться таким вопросом.

Вольфганг, очевидно, выдохся не меньше меня за эти пару недель, что мы носились по Европе и России, не говоря уже о явной перегрузке добавочными сведениями. Он провалился в сон после ужина на первом же этапе нашего почти суточного обратного перелета в Айдахо.

Хотя у меня имелась масса тем для обсуждения, я также понимала, что мне самой необходимо многое осмыслить и расставить по местам. Поэтому я заказала стюардессе лишнюю чашку крепкого кофе и попыталась сосредоточиться на обдумывании того, что узнала за последние дни.

Всего лишь месяц назад Зоина версия могла бы звучать совершенно абсурдно: что сам Везунчик, его племянница, его собака, его друзья и их дети были использованы — точно так же, как до этого он «использовал» миллионы цыган, евреев, славян и других людей, — для совершения некоего языческого ритуального жертвоприношения, шаманского «действа» ради наступления новой эры. Но и сам Гитлер, и многие его сторонники верили в этот полнейший бред. В некую волшебную Атлантиду, прародину арийцев на Северном полюсе; в окончательное крушение мира от огня или льда; в могущество священных реликвий и необходимость «очищения» породы для устроения чудесного земного рая. Не стоит забывать также, что Вольфганг намекнул мне о его вере в то, что оружие массового уничтожения изобрели уже в глубокой древности, а в нашем веке лишь повторили это изобретение.