Читать книгу - "Зеркало времени - Майкл Кокс"

В тот день моя прежняя жизнь закончилась. Я впервые осталась по-настоящему одна в мире, и впереди меня ждала новая, незнакомая жизнь.

Одна? Да. Хотя теперь я знала, что мой отец жив и я не сирота, какой всегда себя считала, я не чувствовала ни малейшей перемены в своем положении. Он был для меня так же мертв и нереален, как некогда был мифический Эдвин Горст. После смерти мадам, моей второй матери, у меня не осталось никого на всем белом свете.

Мари-Мадлен Делорм, урожденную Буиссон, похоронили на кладбище Пер-Лашез. Она завещала мне дом на авеню д’Уриш и значительную сумму денег (остаток крупного состояния, унаследованного от первого мужа и вложенного в разные предприятия, где она имела долю), а также двух своих преданных слуг, Жана Дюту и Мари Симон, которые, оказывается, с самого начала знали о ее тайном браке с моим отцом.

Она оставила мне также фотографию — портрет моего отца, снятый им самим в 1853 году.

Разумеется, я хорошо знала человека на фотографии, ведь с нее смотрел мистер Торнхау, только с пышными усами и бородой. Смуглое лицо, узкое и худое; длинные, почти до плеч, черные волосы, зачесанные назад со лба и чуть редеющие на висках; большие темные глаза, в точности такие, как описывала моя мать в своем дневнике.

Я по сей день храню фотографию и изредка — когда хочу вспомнить, что однажды у меня был отец, — достаю и гляжу на нее.

Перед тем как покинуть Францию, я пошла в полицию, и в должный срок гроб «Эдвина Горста» извлекли из могилы и выбросили. Затем я распорядилась перезахоронить гроб с останками матери на открытом, солнечном участке кладбища, подальше от раскидистых деревьев, в чьей сумрачной тени она пролежала так долго. Я также заказала новое надгробие в виде вертикальной плиты со следующей надписью на английском:

Светлой памяти

Маргариты Алисы Блантайр

1836–1859

Памятник установлен здесь любящей дочерью в июле 1877 г.

Я провела в Париже еще месяц, а потом вернулась в Англию, но не прямиком в Эвенвуд.

Миссис Ридпат прислала мне письмо с приглашением пожить у нее на Девоншир-стрит, покуда я не улажу все юридические дела. Поблагодарив за приглашение, я вежливо, но твердо от него отказалась, ибо миссис Ридпат, хотя и желавшая мне только добра, несколько запятнала себя в моих глазах знакомством с моим отцом, с которым я решила никогда впредь не видеться, даже если он попытается наладить отношения со мной. Тогда мистер Роксолл предложил мне остановиться у него, но и это гораздо более приемлемое приглашение я отклонила.

Я устроилась в гостинице Митварта, где меня почти ежедневно навещал мистер Роксолл, но где я оставалась самой себе хозяйкой. Не скажу, чтобы я была счастлива там — я все еще горевала о смерти мадам, мучилась воспоминаниями о Персее и часто предавалась тревожным размышлениям о будущем. Однако, когда меня не одолевали тягостные и чаще всего неразрешимые сомнения, я испытывала своего рода удовольствие в ожидании дальнейших событий, исследуя оживленные улицы огромного города, столь любимого моим отцом, записывая в блокнот различные наблюдения и впечатления или задумчиво сидя на берегу широкой серой реки.

Дознание по делу о смерти леди Тансор вынесло ожидаемое заключение о самоубийстве, и после обнародования доказательств, представленных инспектором Альфредом Галли из сыскного отдела Лондонской полиции, все узнали, почему двадцать шестая баронесса Тансор утопилась в Эвенбруке.

Разразился грандиозный скандал. Премьер-министру немедленно сообщили о смерти миледи и о причинах, приведших к такому концу; а он доложил о случившемся ее величеству. По словам мистера Роксолла (сославшегося на весьма авторитетный источник), королева внимательно выслушала премьер-министра, а потом выразила облегчение, что она так и не приблизила леди Тансор ко двору, при всем своем благосклонном отношении к ней.

В английской прессе появилось великое множество статей и заметок — рассудительных, гипотетических, злорадных, обличительных или жалостливых, в соответствии с общим духом печатного органа и настроением автора. В парламенте обсуждались вопросы, связанные со скандальной историей, а в высшем обществе и друзья, и враги покойной еще много месяцев не могли говорить ни о чем другом.

За отсутствием возражений леди Тансор похоронили в эвенвудском мавзолее. Я не присутствовала на короткой погребальной церемонии, но мистер Роксолл рассказал мне о ней. По воле Персея и мистера Рандольфа собрание скорбящих было немногочисленным: они двое и еще около дюжины человек. Заупокойную службу отправлял мистер Трипп, и он в кои-то веки сумел высказаться с благородной краткостью по случаю события столь прискорбного, что даже у него при всей многоречивости не нашлось слов.

Не стану утомлять читателей подробностями юридических процедур, проводившихся под надзором мистера Роксолла, и о публичной огласке обстоятельств, связанных с рождением Персея. Судебная машина работала медленно, но верно, и мое требование признать меня законной наследницей покойного лорда Тансора наконец было удовлетворено. И вот настал день, когда я вернулась в Эвенвуд — уже не горничной и не компаньонкой, а Эсперанцей Алисой Дюпор, двадцать седьмой баронессой Тансор.

Мистер Роксолл вместе со всеми слугами и работниками встречал меня на Парадном дворе, когда карета спустилась с Горки, прогрохотала по мосту, к которому воды Эвенбрука принесли тело Эмили, и подкатила к крыльцу.

— Добро пожаловать домой, ваша светлость, — промолвил мистер Роксолл, отвешивая торжественный поклон.

— А ну-ка, сэр, — с шутливой строгостью сказала я, — чтобы я больше не слышала от вас никаких «ваших светлостей». Извольте обращаться ко мне по имени. Это первый мой приказ, и я требую, чтобы он строго выполнялся.

Затем, держась под руку и смеясь, под аплодисменты толпы мы с мистером Роксоллом вошли в огромную усадьбу Эвенвуд, чтобы испить чаю.

Одним из первых дел, сделанных мной в качестве хозяйки Эвенвуда, стало назначение мистера Монтегю Роксолла на должность библиотекаря и архивариуса. Мы с ним тесно сблизились и проводим вместе очень много времени. Я больше не чувствую себя одинокой, ибо мистер Роксолл всегда рядом — он в любую минуту готов помочь толковым советом, с любовью опекает меня, строго выговаривает мне при необходимости и всегда яростно защищает мои интересы. Теперь мой отец — он. И никакого другого мне не надо.