Читать книгу - "Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк"

Вдоль берега стоят другие домики. Все они сданы, а в кемпинге, расположенном чуть в стороне, тоже все битком. Здесь обитают немцы, голландцы, много семей с детьми и пенсионеров в трейлерах.

Мы живем вдалеке от всех, тут спокойно и уютно. Нас только трое – Даниэль, Алиса и я. Мы ни с кем не общаемся. Эти дни прошли замечательно, лучше и быть не может. Но завтра наш маленький отпуск завершается, и мы снова отправляемся домой, так что надо наслаждаться, пока есть время.

Домики тоже нуждались в ремонте. На солнечной стороне почти вся краска облупилась, а кое-где прохудилась крыша. Я поднялась на веранду домика, в котором мы жили, и заглянула в окно. Стол и три деревянных стула у окна исчезли, оранжево-коричневый диван, огромная кровать, едва вмещавшаяся в крошечной спальне, – ничего этого не было.

Ничего особенного я не испытывала. Никакой тоски, никакого острого прилива чувств. Я приехала в Страндгорден, где все произошло. И реагировала совсем не так, как ожидала.

Я развернулась и спустилась к пляжу.

Ветер с Балтийского моря. Запах соли и водорослей. Я сделала глубокий вдох, впуская в легкие свежий осенний воздух. Присев на корточки, попробовала рукой воду. Ледяная. Хотя на дворе стоял сентябрь, казалось, что лето давно прошло. Поднявшись, я долго оставалась неподвижной и смотрела на серо-синее море.

В ту ночь Алиса проснулась, и мы вышли из дома. Вот здесь мы сидели и смотрели на полнолуние, все втроем.

Как ни странно, здесь меня охватило чувство покоя.

Тишину нарушил собачий лай.

– Бустер!

Пожилая женщина в бесформенном пальто с неожиданной скоростью погналась за своим псом. Он забежал в воду, потом заметил меня и приблизился радостными скачками. Остановившись передо мной, он принялся шумно отряхиваться. Пес был огромен. Слюна летела во все стороны, когда он тряс своей большой ушастой головой.

– Не бойтесь, он не кусается, – закричала мне женщина и подошла ближе, на ходу плотнее закутываясь в свое пальто. Вся сцена выглядела так комично, что я не могла удержаться от смеха.

У пса была красно-коричневая короткая шерсть, он был крупный, размером почти с хозяйку. Я улыбнулась ей и погладила его.

– К сожалению, он чудовищно невоспитанный, – сказала женщина и взяла пса на поводок.

– Такой симпатичный, – ответила я.

– Слышишь, Бустер, псина несчастная?

Она говорила добродушно, и пес ответил радостным лаем.

– Что это за порода?

– Английский мастиф. Лучшей декоративной собачки не найти.

Женщина посмотрела на меня, прищурив глаза.

– А что привело вас сюда? Нечасто сейчас кого-нибудь встретишь тут, в «Страндгордене».

Я огляделась по сторонам:

– Я здесь как-то отдыхала. Давным-давно. Проезжала мимо, стало интересно посмотреть, как тут все, – по-прежнему или нет.

– Боюсь, что нет, – произнесла женщина и развела руками. Потом засмеялась и протянула мне ладонь. – Чуть не забыла. Меня зовут Элле-Марья. Мы живем чуть дальше, по ту сторону холма. Прожили здесь больше сорока лет, а Бустер восемь.

– Стелла, – представилась я, и мы пожали друг другу руки. – Здесь раньше была настоящая идиллия. Везде росли цветы. Всех оттенков, в ящиках и на клумбах, а кусты и деревья были так заботливо ухожены.

– Когда вы были здесь?

– В девяносто четвертом. В августе.

– Какой позор, что все это брошено на произвол судьбы. В те времена база отдыха была ухоженным местечком. И очень популярным. Летом приезжало множество отдыхающих.

– Почему никто ею теперь не занимается? – спросила я. – Эта земля наверняка стоит целое состояние.

– Многие строительные фирмы тут ходили кругами, как коты вокруг сметаны. Желающих строить и эксплуатировать хоть отбавляй. Но все так и стоит, год за годом.

– Как это получилось?

– Подождите-ка, вы говорите, что были тут в девяносто четвертом?

Я шла вместе с Элле-Марьей вдоль берега и слушала ее рассказ. Солнце стояло высоко, море ослепительно блестело. Бустера снова отпустили с поводка. Он бежал впереди, роясь среди веток и бревен, выброшенных на берег.

– С годами память изменяет человеку, это вы наверняка знаете, – говорила Элле-Марья. – Но есть такое, что не забывается. В то лето тут утонула маленькая девочка. Семейство приехало сюда отдыхать. Бедные родители уехали домой без дочки. Ужасная трагедия. Для Лундина это был страшный удар. Он владел базой отдыха и почти все тут делал сам. Это было его детище. Вскоре после этого случая он умер. Совершенно внезапно. Теперь всем владеет его дочь. Но она ничего с этим хозяйством не делает. С тех пор сюда никто не приезжает.

Мы шли вдоль пляжа, мимо главного здания, мимо площадки для мини-гольфа. Элле-Марья неодобрительно фыркнула, рассказывая дальше:

– В тот год она на некоторое время переехала сюда, а потом снова исчезла. У нее на руках был маленький ребенок – наверное, трудно было заниматься таким хозяйством самой.

Мы дошли до конца песчаного пляжа. Вдали, оглушительно крича, парили в воздухе несколько чаек, и Бустер бросился вперед, чтобы посмотреть на них.

– Мы уже пришли? – спросила я. – В прошлый раз мне казалось, что пляж тянется бесконечно.

– Память часто играет с нами злые шутки, – ответила Элле-Марья. – С годами становится все хуже и хуже. Доживете до моих лет – сами увидите.

Мы двинулись дальше по узкой тропинке среди высокой травы, растущей на каменистом берегу. Помню, мы называли это место Тропой забот.

– Эту тропинку я точно помню, – сказала я. – Здесь были места для медитации.

Мы остановились у круга, сложенного из больших булыжников. В центре лежала кучка маленьких острых камешков. Рядом с кругом на покосившемся шесте висела табличка. Элле-Марья подалась вперед, сложила руки за спиной и прищурилась.

– У кого глаза получше, тот может прочитать, что тут написано. Я ничегошеньки не вижу. И не помню, что там было.

Она постучала себя пальцами по лбу и засмеялась.

– Круг забот, – произнесла я.

Я вхожу в круг. Беру острый камень и тру в ладонях. Думаю о том, что тревожит меня, о заботах, которые гнетут меня. Я избавляюсь от них, выбрасывая камень за пределы круга. Делаю это с большой серьезностью и ощущаю, как на душе полегчало. Обернувшись, я вижу ухмыляющееся лицо Даниэля.

– Мне, наверное, следовало выкинуть из круга тебя, Стелла. От тебя одни проблемы с самого первого дня, как я повстречал тебя.

Я погналась за ним, и мы с радостными криками понеслись по тропинке. Мы смеялись и обнимались, целовались, стоя в высокой траве, не подозревая, что наше счастье в одно мгновение будет разбито.