Читать книгу - "Лето злых духов Убумэ - Нацухико Кёгоку"

Кёгокудо закончил свою пространную лекцию.

Я был слегка взволнован. Это было ощущение, которое я не смог бы точно определить: все равно как если бы надежная и крепкая лодка, на которой я уже давно плыл, вдруг неожиданно начала рассыпаться прямо подо мной, как та лодка из грязи, на которой плыл тануки в народной сказке^[22].

В этот момент Кёгокудо, наблюдавший мое замешательство, неожиданно спросил:

– Кстати, как поживает твой прадедушка?

– О чем ты? – удивленно пробормотал я. – Весьма странный способ попытаться сменить предмет разговора.

– А кто сказал, что я хочу сменить предмет нашего разговора? Ну так что? Отец отца твоего отца – как он поживает?

Я чувствовал, что должен ответить, хотя совершенно не представлял, что он замышляет.

– Я же никогда его не встречал. Тебе это хорошо известно. Даже отец моего отца умер, когда мне было всего пять. А мой прадедушка присоединился к праотцам задолго до того, как я родился на свет.

– То есть тебе неизвестно, существовал он в действительности или нет.

– Конечно же, он существовал. В конце концов, ведь я же здесь, а я – его потомок.

– Допустим. А как поживает твой дедушка? Он существовал на свете?

– Я разве только что не сказал тебе, что он умер, когда мне было всего пять лет? Возможно, я и глуп, но это я хорошо помню. Он существовал, понятно?

– Да, но что, если ты просто родился уже с этими воспоминаниями? Давай допустим – просто ради мысленного эксперимента, – что ты родился совсем недавно, непосредственно перед тем, как прийти сюда. Ты появился в этом мире, обладая всеми предварительными воспоминаниями, которые заставляют тебя верить в то, что ты существовал задолго до этого. У тебя, сидящего здесь, не было бы никакого способа, чтобы узнать истину, отличить настоящие воспоминания от поддельных. Разве я не прав?

Сказав это, Кёгокудо на некоторое время погрузился в молчание.

Рин… В вечернем воздухе зазвенел подвешенный на веранде колокольчик-фурин^[23].

Светившее на улице солнце уже давно зашло, и воздух наполнился мглистой дымкой. Кошки, спавшей там мгновение назад, нигде не было видно.

Внезапно мне стало страшно – я почувствовал себя ребенком, брошенным на произвол судьбы посреди моря. Нет, впрочем, это ощущение было ближе к одиночеству и еще к чему-то более специфическому… хрупкости? эфемерности? Моя глиняная лодка растворилась в бескрайних океанских водах.

– Этого… этого не может быть – это нелепо. Я – это я.

– Откуда ты это знаешь? Я бы сказал, что ты не можешь выносить подобные суждения. Твои воспоминания, твое здесь и сейчас – не создано ли все это твоим собственным мозгом лишь несколько мгновений назад? Как пьеса, дописанная драматургом непосредственно перед тем, как на сцене откроется занавес. Зрителям невдомек, что она была закончена лишь только что. Они никогда не смогут сказать, в чем разница.

– Я… настолько непостоянен?.. нет…

В гостиной внезапно потемнело.

– Самостоятельно ты не можешь различить реальность и воображаемый конструкт, который ты называешь реальностью. Сэкигути-кун. Я называю тебя этим именем – «Сэкигути-кун», но это вовсе не является гарантией того, что это именно ты. Вероятность того, что ты и весь мир вокруг тебя – лишь галлюцинация, населенная призраками, и вероятность того, что все это реально, абсолютно равны.

«Но в таком случае…»

– Но в таком случае это означает… это означает, что я – сам что-то вроде призрака?!

Меня внезапно охватила мучительная тревога, словно весь мир, который, как я думал, я знал, вдруг отверг меня. Даже одиночество, которое я испытывал во время приступов моей депрессии, казалось гораздо менее безнадежным чувством, чем это. Я будто перестал понимать, действительно ли я сидел там, глядя на моего друга, или же нет – каждая крупица опыта, данная мне, бледнела и угасала в сомнениях.

Прошло, казалось, несколько минут.

Неожиданно сидевший передо мной человек громко расхохотался, возвратив меня обратно в действительность.

– А‐ха-ха-ха! Эй, Сэкигути-кун, очнись; всё в порядке, правда! С тобой все хорошо! Я вовсе не ожидал, что это так на тебя подействует. Пожалуйста, прости меня.

Однако я еще некоторое время сидел неподвижно, изо всех сил стараясь убедить себя, что радостный человек передо мной действительно был Кёгокудо.

– Друг мой, послушай, все хорошо, правда. Ты – это ты, Тацуми Сэкигути, и никто иной. Я за это ручаюсь, – и Кёгокудо от смеха схватился за живот.

По мере того как я постепенно осознавал ситуацию, во мне безмолвно нарастал гнев.

– Что вообще происходит?! – наконец вспылил я. – Ты что, наложил на меня какое-то заклятие? Это одна из твоих техник?

– О, это было бы отличным трюком. Но я не волшебник и, если уж на то пошло, не ниндзя, чтобы использовать какие-то тайные техники. Ты сказал, что хочешь узнать о моей работе, и я показал ее тебе. Я не мог представить, что это окажется настолько эффективным. Это вышло скверно, очень скверно…

Кёгокудо рассы́пался в извинениях.

Мой друг с самого начала видел меня насквозь. Я же чувствовал себя как царь обезьян Сунь Укун из «Путешествия на Запад»^[24], который расхаживал с важным видом и хвалился своей силой, не подозревая, что все это время он стоял на ладони у Будды.

– Так все, что ты говорил… ты придумал все это, чтобы одурачить меня?

– Нет, это вовсе не так. Все, что я тебе сказал, было правдой. Некоторая часть из этого – даже слишком правдой. – Кёгокудо вытащил руку из-за пазухи и снова потер пальцами подбородок. Это был его характерный жест, когда он был чем-то обеспокоен.