Читать книгу - "Дети лета - Дот Хатчисон"

– Она заезжала ко мне поговорить, – сообщила я им, и озабоченное лицо Виктории-Блисс прояснилось.

За исключением Инары и Виктории-Блисс, которых, грубо говоря, удочерила наша группа, я единственная еще общалась с большинством Бабочек. Именно я навещала их в больнице и стимулировала большинство связей для консультаций.

– Прожила у меня пару дней, – пояснила я, – а потом отправилась к кому-то из семейных друзей, чтобы прийти в себя от споров с ее матерью. Я не знаю ни имени, ни адреса, но если вы свяжетесь с ней по электронной почте и объясните, что вас беспокоит, то она, наверное, в итоге откликнется.

Инара рассеянно кивнула, вероятно, уже мысленно сочиняя послание.

– Кстати, она говорила, что это помогает, – добавила я. – Да, подружки, что бы вы там ни делали, на ее взгляд, это реально помогает.

Все три девушки улыбнулись.

– Так когда же вы покажете нам снимки? – спросил Эддисон.

– Когда я решу, что вам можно это позволить, – сухо ответила ему Прия.

Виктория-Блисс, разминая за ее спиной полимерную глину, прыснула в руку. Внезапно Прия нахмурилась, брови ее сошлись к изящному серебристому лобному украшению с синей хрустальной вставкой-бинди.

– Что за черт, Фукетт? – воскликнула она. – Мяч так грандиозно летел в твою перчатку, а ты уронил его?

– Лучше б его продали в команду Американской лиги, – заметил Эддисон, – пусть бы его там прикрепили персонально к какому-нибудь кретину-питчеру, и торчал бы он там, к чертовой матери, за пределами аутфилда^[20].

– Или надо отправить его обратно в малые лиги, чтобы нормально освоил базовые навыки.

– Я не понимаю, – манерно протянула Виктория– Блисс, и Эддисон резко напрягся, предчувствуя очередной подкол, – мне вроде как нравятся ваши болельщики, орущие что-то типа «фак-ит, фак-ит»^[21], потому как все эти тормозные ослы не способны правильно произнести его имя. То есть меня вроде как изумляет ор толпы болельщиков, учитывая, что все их восклицания будут запиканы.

Эддисон скривился, но спорить не стал.

Я не уверена, что это говорит о нас как о психически нормальной компании.

* * *

В понедельник я послала Шиван сообщение, пригласив ее выпить кофе перед работой – несмотря на то что из-за этого мне пришлось бы тащить мою несчастную задницу в Куантико^[22] гораздо раньше обычного, – и получила в ответ откровенно надменное указание позволить ей самой решить, когда она вновь будет готова к общению со мной. Когда матери говорят своим дочерям о требующих усилий взаимоотношениях, вряд ли они подразумевают, что тем придется пробивать кирпичные стены. Во вторник я ушла с работы пораньше и, впервые почти за неделю сама сев за руль своей машины, направилась к себе домой, где мы условились встретиться с детективом Холмс. Когда я приехала, она уже сидела на моем переднем крыльце. Все желтые ленты, огораживавшие место преступления, исчезли, и кто-то даже потрудился смыть следы крови с качелей.

– Мы ничего не нашли, – угрюмо приветствовала меня Холмс.

Я сбросила с плеча ремни портфеля и дорожной сумки, отчаянно нуждавшейся в обновлении содержимого, и устроилась рядом с ней на качелях.

– У нас нет улик для продолжения расследования, – добавила она.

– Как чувствует себя Ронни?

– Врачи не нашли никаких признаков сексуального насилия. Физически он поправится очень быстро. Благослови Господь его бабушку, она уже показала его психотерапевту. Не вдаваясь в детали, психотерапевт сказал, что Ронни пока, видимо, не готов ничего рассказывать, однако мальчик явно склонен слушать. Ему предстоит долгая дорога.

– Значит, он не стал ничего говорить о том ангеле?

– Женского пола, выше его, но не такая высокая, как его папа. Одета в белое. Не смог описать нам ее голос. Сказал, что у нее были светлые волосы и длинная коса. Добавил еще, что держался за эту косу, пока она несла его.

– Полиции удалось составить словесный портрет?

– Белая маска. Он не смог вспомнить особенностей. – Холмс вздохнула и прислонилась к столбу, завершавшему перила; с прошлого четверга темные круги у нее под глазами еще больше потемнели. – А вы никогда не задумывались о пользе видеокамер?

– Стерлинг собиралась помочь с ними, – ответила я. – Одна будет направлена на ступени крыльца и качели, а вторую установим на почтовом ящике, с видом на подъезжающие машины. Будем надеяться…

– Отлично. – Холмс вручила мне брелок с ключами, которые я давала сотруднику полиции в форме. – Никаких следов того, что кто-то возвращался сюда. Ваш ближайший сосед слегка рассердился, что ему не позволили поработать с газоном.

– Джейсон любит возиться с цветами. Я успокою его.

– Во время нашего расследования два года назад вы дарили плюшевых мишек каждому ребенку, с которым мы говорили. Это что, стандартный порядок действий вашей группы?

– Эту традицию ввели Вик и его бывший напарник Финни, – кивнув, я подалась вперед и уперлась локтями в колени, – и я подхватила ее, поступив в его группу. Эти игрушки довольно дешевы и незатейливы; их, в некотором ассортименте расцветок, присылают в огромных коробках. Мы дарим их жертвам, юным родственникам и друзьям, если нам приходится беседовать с другими детьми. Игрушки успокаивают, утешают, помогают чувствовать себя увереннее во время разговора.

– А ваша коллекция?

– Я начала собирать ее с десяти лет. Зачастую подрабатывала, чтобы заработать деньжат на их покупку, и, пока они влезали в сумку с моими вещами, брала их с собой, переезжая в очередной дом к новым приемным родителям.

– Так вы постоянно переезжали в разные приемные семьи? – спросила Холмс, искоса глянув на меня.

– Нет. В последнем доме я прожила чуть больше четырех лет и по-прежнему поддерживаю связь с этими матерями. Вернее, они пытаются, но… – я покачала головой, – я не готова опять обзавестись семьей.

– Ну, в общем, у нас нет никаких причин задерживать ваше возвращение домой. Наши сотрудники патрулируют этот район пару раз за ночь. Вы дадите мне знать, если вам придется уехать из города?

– Безусловно. Нам как раз сообщили о конференции в Калифорнии, поэтому мы выезжаем в четверг утром. Но уже в воскресенье вернемся.