Читать книгу - "Схема убийства - Илья Бушмин"

Сквер располагался вдоль проспекта Победы – между улицами Омской и Томилина. Узкая зеленая полоса с редкими деревьями и жидким кустарником, по центру которой тянулась утыканная лавочками асфальтовая дорожка. К скверу примыкала остановка общественного транспорта. Через дорогу от сквера располагался массив многоквартирных высоток, а позади сквера находились магазины и офисы, поэтому на остановке всегда было многолюдно.

Хорошее место. Если что-то пойдет не так, можно будет затеряться.

Я вывернул на проспект Победы с Омской и, пристроившись в крайнюю правую полосу, пополз вдоль сквера и принялся изучать его. По моему нехитрому плану, я собирался объехать сквер вокруг и, если все в порядке, свернуть на Томилина, подъехать к магазину и уже оттуда – из глубины квартала, а не со стороны улицы – подойти к майору Олегу Колесову.

Несмотря на будний день, народу в сквере было достаточно. На лавочках сидели пенсионеры и молодые матери. Другие мамаши выгуливали малышей, толкая перед собой коляски. Естественно – как же без этого – в сквере наблюдались и потрепанные жизнью мужички с пивными бутылками, которые уныло курили одну за одной сигареты, плевались, разговаривали матом и вообще всем своим видом показывали, что их жизни и реальность не представляют никакой ценности.

Первого мента я срисовал, подъезжая к остановке. Он стоял чуть в стороне от остальных людей, дожидавшихся автобуса и маршрутки, и пытался сделать вид, что занят тем же самым. На деле он внимательно изучал каждого новичка, объявлявшегося в его поле зрения. Мента в человеке выдавала крепкая фигура и типичный взгляд, который вырабатывается с годами службы в органах.

Я прополз мимо остановки и продолжил изучение.

А вот и второй. Он сидел на лавочке, закинув ногу на ногу, и делал вид, что слушает музыку. Его губы пошевелились, что-то говоря. И этим он сдал себя с потрохами. Наушники вели не к плейеру или смартфону с включенной музыкой, а к рации.

Ничего страшного, попытался убедить я себя. Колесов, как и каждый опер, на всякий случай подстраховался. Вдруг я не тот, за кого себя выдаю – ведь на встрече может произойти что угодно.

А вот и сам Колесов. Мужик лет 45 в сером пиджаке. Плотный, крепко сбитый. Он стоял около одной из лавочек и выжидающе смотрел по сторонам, доходчиво демонстрируя, что кого-то ждет.

На углу с Томилина, у входа на дорожку сквера, был четвертый опер. Он прохаживался по тротуару, вперед-назад, и говорил по сотовому. Или делал вид, что говорил. Внимательные короткие взгляды, которыми он одаривал каждого, с головой выдавали в нем опера. Вторым провалом были форменные бушлаты, которые я узнал мгновенно. Значит, к операции подтянули кого-то из спецподразделения.

Спецназ. Это уже не подстраховка. Все эти люди находились здесь с одной единственной целью – повязать меня.

Стиснув зубы, я мысленно выругался. Сворачивать к магазинам, видневшимся за сквером, я не стал – вместо этого включил третью передачу и, набирая скорость, покатил прочь.

Через несколько домов я увидел фургон без опознавательных знаков, припаркованный у обочины. За рулем сидел здоровяк в черной куртке, под которой угадывались очертания бронежилета. Группа захвата и сопровождения.

На следующем перекрестке я свернул направо и покатил к своему дому.

Итак, Колесов не поможет. Я понимал, что произошло: он навел справки – наверняка и обо мне, и о произошедшем убийстве – и сделал свой вывод. А именно – я причастен. Значит, они уже что-то нашли. Может быть, записи с чьей-нибудь камеры наблюдения. Так или иначе – я подозреваемый.

Что теперь делать? Я понятия не имел. Дома меня вряд ли ждали: зачем им бросать личный состав на то, чтобы устроить засаду на адресе, если я добровольно пообещал прийти сюда, к скверу на Победе? А вот когда они убедятся, что встреча накрылась – тогда и занервничают. И выезд ко мне домой группы крепких парней в брониках и с табельными стволами под мышкой будет лишь вопросом времени.

Так что делать?

Лихорадочно размышляя, я заехал во двор. Нервы были натянуты, как струна, и первым делом я, как настоящий параноик, внимательно осмотрелся. Искал незнакомые автомобили с сидящими внутри незнакомыми людьми. К счастью, двор у нас был небольшим. Ничего подозрительного я не заметил.

Значит, время у меня еще было.

Но что делать теперь? Ждать, когда за мной придут? Или сматываться к чертям? Но сматываться – куда?

Размышляя так, я вышел из машины и быстро – ноги сами переходили почти на бег – двинулся в подъезд. Побежал наверх, на ходу доставая ключи. А в голове клокотала одна-единственная мысль, ответа на которую не было: что – теперь?

– Господи! – пропищал наверху испуганный голос. Я застыл, как вкопанный. По голосу я узнал Антипову, соседку с пятого. Что-то плюхнулось на пол лестничной клетки прямо надо мной. – Мамочки родные!

Засада? Что ее испугало? Паника окутала все мое сознание, и в голове взорвалось: «Вали отсюда!».

– Толя! – причитала Антипова. – Господи боже!

Толя. При чем тут Толя? В нашем подъезде был только один Толя – бывший военный Толян, постоянно стрелявший у меня полтинники и клятвенно обещавший, что скоро вернет. До меня стало доходить, что я здесь вообще не при чем. Поэтому я пересилил метавшуюся в груди панику и заставил себя шагнуть вперед.

То, что я увидел, выбравшись на площадку своего этажа, повергло меня в шок.

Дверь моей квартиры была приоткрыта. Перед ней, на бетонном полу, раскинув руки, лежал Толян. В его груди зияла кровавая рана размером с кулак, вся одежда пропиталась кровью, а вокруг расплывалась алая лужа. Расплывалась на глазах, что говорило только об одном – Толян умер буквально только что. Перед трупом экс-военного, разинув рот, стояла бледная соседка Антипова, а у ее ног валялся выроненный мусорный пакет. Антипова увидела меня и снова запищала: