Читать книгу - "Психиатр - Марк Фишер"

— Я мог бы все отрицать по причине отсутствия свидетелей, а это означает только ее слово против моего. Но я хочу открыть перед вами все карты и играть по-честному. Смею заметить, что у меня есть смягчающие обстоятельства. Во-первых, мадам Итон еще месяц назад была выписана из клиники.

Доктор Жанет Вильсон поправила очки с бифокальными линзами и склонилась над блокнотом, что-то записывая.

Ее волосы уже посеребрила седина, но это лишь придавало ей некий шарм, несмотря на то что она была совершенно чужда тщеславия и кокетства.

— К тому же, — продолжал доктор Кэмпбелл, — когда она дозвонилась до меня в тот вечер — я в это время был за рулем, — то пригрозила, что покончит с собой, если я немедленно не приеду к ней.

— Если я правильно понял, — вставил директор, — она почти не оставила вам выбора. Отказав ей, вы рисковали понести ответственность за возможное самоубийство.

— Именно, — сказал доктор Кэмпбелл, явно довольный вопросом, который укрепил его позицию. — Но я хотел было сообщить ей номер телефона моего коллеги, доктора Ривза.

— С какой целью? — спросила доктор Джулия Купер.

Всем своим тоном она показывала, что находит решение коллеги довольно странным. У Жанет Вильсон была такая же реакция; она широко открыла глаза в ожидании ответа. Вооружившись ручкой, она, без сомнения, приготовилась зафиксировать решающий аргумент.

С некоторым замешательством в голосе доктор Кэмпбелл объяснил:

— Потому что, откровенно говоря, у нас с ней были некоторые трения во время ее пребывания в клинике. Она была, так сказать, слишком навязчивой. И присутствующий здесь доктор Ривз может подтвердить мои слова.

— Это правда. Я могу это подтвердить, — поспешил вставить доктор Ривз. — Мадам Итон была буквально помешана на нашем коллеге, но он всегда действовал с большим профессионализмом.

— В таком случае почему же она не захотела поговорить с доктором Ривзом? — спросила доктор Вильсон.

— Она ответила, что не хочет разговаривать с этим уродцем…

Доктор Кэмпбелл непроизвольно отпустил это словечко. Именно так выразилась его пациентка, но ему все же следовало подобрать другую формулировку. Он повернулся к коллеге и виновато пожал плечами, как будто говоря: «Извини, но я лишь передаю слова моей пациентки».

Директор клиники не удержался от смеха, о чем тут же пожалел, принимая серьезный вид. Доктор Гибсон в свою очередь едва заметно улыбнулся, но сумел вовремя подавить в себе взрыв смеха: доктор Ривз ведь и правда не был похож на завзятого сердцееда — в его облике не было совершенно ничего общего с похитителем женских сердец!

— Я… — начал доктор Кэмпбелл. — Когда я понял, что она не станет звонить моему коллеге, то испугался за ее состояние и поехал к ней в отель, так как не хотел, чтобы на моей совести была попытка суицида.

— К ней в отель? — спросила доктор Вильсон. — Вы что, не отдавали себе отчета в том, что делали? Вы были уверены, что это не ловушка?

— Но послушайте, новая пациентка Томаса тоже пыталась покончить с собой в номере отеля. А если бы она до попытки самоубийства лечилась у него и позвонила ему из гостиничного номера, полагаю, он не колеблясь поехал бы туда, не так ли, Томас?

— В самом деле, я думаю, что поступил бы так же, — согласился доктор Гибсон.

— Спасибо, — произнес доктор Кэмпбелл, чувствуя, что одержал маленькую победу. — Итак, я продолжаю. Однако я хотел бы заметить, что до этого был в баре, где пропустил несколько стаканчиков.

— Вы пили? — переспросила доктор Вильсон.

— Да, мадам, я выпил! У меня выдался тяжелый день в клинике, и я позволил себе выпить виски, что, согласно новому постановлению, разрешено, если только за прошлую ночь правительство не внесло изменений и мы не возвращаемся к славным временам запрета на алкоголь.

— Вы выпили и сели за руль! — продолжала настаивать доктор Вильсон, которая была не намерена давать ему ни малейшей поблажки.

Прочие члены комитета считали, что она заходит слишком далеко, но ни у кого не было желания возразить или остановить ее. Она имела право — даже была обязана — задавать все вопросы, относящиеся, по ее мнению, к делу.

— Да, я выпил, и что? Вы психиатр или полицейская ищейка? — парировал Кэмпбелл. Он с показным раздражением затушил вторую сигару, не сделав и пяти затяжек. — Теперь позвольте мне закончить. В общем, я приехал в отель и хотел попросить ее спуститься в бар, чтобы не оставаться с ней наедине. Но она ничего не стала слушать и настояла на том, чтобы я поднялся. Когда я подошел к номеру, дверь оказалась открыта, мадам Итон крикнула, чтобы я вошел. Она лежала на кровати и выглядела очень плохо. Во всяком случае, была слишком возбуждена. Она попросила проверить ее пульс, так как боялась, что случится сердечный приступ. Когда я взял ее за руку, она откинула одеяло, и я обнаружил, что она совершенно голая. Она повалила меня на себя… И… в общем, я выпил в тот вечер, поэтому случилось то, что и должно было случиться. В конце концов, я всего лишь мужчина.

Повисла пауза. Джексон поспешил вмешаться:

— В свете вышесказанного ситуация мне кажется ясной; я полагаю, что трудно в чем-либо обвинять нашего коллегу. Не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, будто я пытаюсь повлиять на решение комитета, но очевидно, что все было продумано ею заранее. Эта женщина подстроила ему западню. И потом, все происходило за пределами клиники.

— Однако она все еще являлась его пациенткой, а психиатр остается психиатром, даже если он не в клинике, — возразила доктор Вильсон. — Кроме того, поскольку она позвала вас в качестве психиатра, так как на тот момент находилась в депрессивном состоянии, ответственность лежала на вас.

В зале снова повисла тишина, и директор клиники воспользовался этим, чтобы взять слово:

— Итак, я думаю, что все уже сказано. Приступим к голосованию. Но прежде мне хотелось бы напомнить членам комитета о возможных последствиях обвинительного приговора нашему коллеге. Речь идет не только о том, что он рискует получить испытательный срок шесть месяцев, а может, и дольше — как решит Совет врачей, но к тому же будет нанесен ущерб безупречной репутации клиники. Здесь у меня копия договора с господином Итоном о полюбовном решении проблемы, он проявил понимание ситуации и решил не выдвигать обвинений ни против клиники, ни против нашего коллеги. Я думаю, что это самое разумное решение. Доктор Кэмпбелл получил хороший урок и проявил завидную искренность, признав свою вину, чего мог и не делать. Надеюсь, вы учтете данное обстоятельство при голосовании.

Выдержав паузу, он в первую очередь повернулся к доктору Ривзу, который, казалось, придерживался первоначального решения, так как заговорщически наклонил голову, затем к доктору Гибсону, который остался невозмутимым. Судя по всему, он размышлял. В его распоряжении было несколько секунд, так как положение главы комитета давало ему право голосовать последним, только в спорном случае кто-то еще мог сделать это после него, чтобы разрешить спорную ситуацию.