Читать книгу - "Умирать не больно - Вики Филдс"

Я была на похоронах не так чтобы давно.

Два года назад.

Когда нам отправили тело отца в закрытом гробу, когда мама еле передвигалась, когда мне самой пришлось все организовывать.

Когда его гроб медленно опускали в землю, мое сердце тоже ухнуло куда-то вниз. Тогда мне все еще не верилось, что настал конец, – все не могло закончиться так по-дурацки. Но, тем не менее, так все и закончилось.

Деревянный гроб. Оглушительный скрип ремней, когда его опускают в могилу. Земля, комьями осыпающаяся в яму. Мама, дрожащая рядом со мной от слез. Она была не в силах поднять голову и отнять ладонь в черной перчатке от рта.

Я ненавидела тот день. Ненавидела, что у меня не было возможности попрощаться с отцом, когда он был еще жив, ненавидела тот факт, что не успела извиниться. Я так упорно добивалась цели стать врачом, что отцовская мечта, чтобы я поступила в военную академию и пошла по его стопам, казалась чудовищной ошибкой. «Я не стану похожей на тебя», – вот что я сказала в последний раз. Но я уже была на него похожа. Была упряма, как он. Все время стояла на своем. Точная копия отца.

Может быть, потому мама и отказалась от меня – ей было больно на меня смотреть. Больно вдвойне. Ведь я была папиной дочкой. Отец был моим лучшим другом, мы вместе бегали по утрам, маршировали, устраивали недельные походы, ездили на полигон. Я делала все, чтобы он мной гордился.

Но у меня осталась только мама. А теперь и она ушла вслед за отцом.

И опять гроб. И вновь бьющий по ушам скрип ремней, опускающих его в рыхлую землю. И снова оцепенение от потери близкого.

Я все смотрела и смотрела на небольшую горку, под которой теперь покоились оба моих родителя, и не могла ни на чем сосредоточиться.

Я приехала из Эттон-Крик вместе с Дорианом, говорила с миссис Нэтвик (маминой лучшей подругой), говорила… с другими людьми, одевалась для похорон, посетила церковь, вновь видела закрытый гроб, но все еще не могла поверить в случившееся.

Разве так бывает?

Только что мама была рядом, крепко сжимала меня в объятиях, случайно мазнула кисточкой с синей краской по моей рубашке и рассмеялась, глядя на выражение моего лица. А теперь ее просто нет.

Все давно разошлись, рядом со свежей могилой остались стоять только мы с Дорианом. Мне хотелось, чтобы и он ушел, но он не отходил ни на шаг с той минуты, как забрал меня из больницы, куда меня доставили прямиком из участка. Боялся, что я выкину какой-нибудь фокус.

Он приобнял меня за плечи, и я едва устояла на ногах. Каблуки начали проваливаться в землю. В груди все больно всколыхнулось, сжалось до размеров крупинки риса, и я затаила дыхание.

– Все будет в порядке, Кая, – шепотом пообещал Дориан. Он не замечал, что я дрожу, как выброшенный на улицу в мороз котенок. Он вновь повторил: – Все будет хорошо.

Меня охватило ощущение безнадеги. Ничего не будет хорошо, и мы оба это знали. Все его слова – пустой звук, они ничего не значат.

– Уходим, Дориан, – произнесла я хрипло и шагнула, но он остановил меня, сжав мой локоть.

– Поплачь, Кая. Тебе сразу станет легче, – сочувственно произнес он.

Легче?

С трудом проглотив комок слез, я лишь с третьей попытки смогла сказать:

– От этого мама не вернется.

Затем, осторожно отцепив его пальцы от своей руки, я ушла. К подошве липла грязь, и я пыталась изо всех сил сосредоточиться на приставучих комочках, чтобы не заплакать, но чем больше прикладывала усилий, тем яростнее становилось желание разрыдаться в голос.

Боль достигла пика в тот момент, когда я проходила мимо могилы незнакомой девушки с таким же именем, как у мамы. Я чувствовала невыносимое давление на глаза. Казалось, они вот-вот лопнут. Но я все равно не плакала. Молча прислушивалась к шепчущимся редким деревьям, росшим тут и там среди памятников и крестов.

Они молча переглядывались, говорили, что я никчемная дочь, не смогла сдержать данное отцу обещание, не смогла защитить мать. И я не могла оправдаться.

Чтобы укрыться от сплетен, я скрестила руки на груди и ускорила шаг, больше не задерживаясь взглядом на могильных плитах.

Тринадцатое сентября навсегда отпечатается в моей памяти.

Звуки, запахи, закрытый гроб будут преследовать меня вечно.

* * *

Дрожащими руками миссис Нэтвик вручила мне кружку с горячим чаем и что-то сказала. Я кивнула, не поднимая головы – не могла смотреть в ее опухшие глаза с лопнувшими сосудами. Казалось, по щекам вот-вот покатятся кровавые слезы.

Мы устроились в доме Нэтвиков в гостиной с камином. Здесь было тихо и прохладно. Миссис Нэтвик сидела на краешке стула, а мистер Нэтвик стоял за ее спиной, вцепившись в ее плечи, как в спасательный круг.

Они были частью моей семьи, они и их уютный домишко, который стоял в конце улицы неподалеку от нас. Здесь все напоминало о прошлой жизни: та же мебель, те же общие фотографии в серванте. Миссис Нэтвик заметила, что я смотрю на снимок мамы, и судорожно вздохнула.