Читать книгу - "Слово - Ирвин Уоллес"

— От доктора Фернандо Тура, естественно. Когда мой отец сделал свое великое открытие, доктор Тура просто взбесился от ревности. Он даже сообщил бывшим владельцам участка о сумасшедших деньгах, потерянных ими в результате продажи земли. Это он подговорил их обратиться в Министерство и подать протест о том, что, якобы, мой отец смошенничал, притворяясь, будто приобретает участок для чего-то другого, а вовсе не ради археологических раскопок. Там решили произвести тщательное расследование. И они выяснили, что все, сделанное моим отцом, было проведено правильно и законно, так что все направленные в его сторону обвинения ни на чем не основаны. С моего отца были сняты все претензии. И на все это имеются документы; если бы правительство и вправду нашло нечто незаконное, тебе бы показали доказательства.

— А твой отец, Анжела?

— Он был рад тому, что справедливость восторжествовала. Но он весьма чувствительный человек. Давление на него во время расследования, а главное — тот факт, что люди, бывшие его друзьями, могут теперь рассматривать обвинения против него, допрашивать его, испытывать его, и столь долгое время не доверять ему — это было уже гораздо более того, что он мог вынести. Еще до того, как отца очистили от всех обвинений, он отказался от своего поста в Римском университете и вышел в добровольную отставку. Он уже не желал иметь ничего общего с профессиональной политикой. Он достиг своей жизненной цели, и для него этого было достаточно.

— И сейчас он все так же в отставке?

— Да, он ведет жизнь отшельника, посвящая все свое время литературной деятельности и изучению материалов. Он горько пережил судилище над собой и теперь не желает иметь ничего общего с академическими кругами и даже с теми, кто разрабатывает его открытие. Он считает, что даже объявление о его достижениях скажет не только само за себя, но и в его пользу. Но вот доктор Тура, чтобы оправдать собственное поведение и защитить личную позицию, так никогда и не отказался от своих инсинуаций и распространения скандальных слухов. Нет никаких сомнений, де Фроом слыхал их и встречался с доктором Тура, вот он и посчитал нужным внести все эти слухи в качестве фактов для собственных досье. А почему бы и нет? Как ты сам уже говорил, Стив, де Фроом собирается уничтожить проект, равно как и всех людей, с ним связанных. Почему я побеспокоилась встретиться с тобой в Милане после того, как отказалась видеться с членами твоей команды? Только лишь для того, чтобы узнать, имеется ли у тебя верное описание роли моего отца. Если, как считает мой отец, объявление открытия скажет всему миру в его пользу, тогда я, как его дочь, должна проследить за тем, чтобы это объявление было полным и правильным.

— А зачем же ты прибыла в Амстердам, чтобы работать здесь в качестве консультанта?

По лицу Анжелы тенью промелькнула улыбка.

— Не для того, чтобы использовать тебя. У меня не было необходимости использовать тебя. Ты сам пригласил меня. Я согласилась. Но согласилась не для того, чтобы обеспечить своему отцу больше рекламы. Он получит ее в достаточной мере. Его позиция довольно безопасная. А согласилась я потому… потому что сразу же прониклась чувством к тебе — и мне хотелось быть рядом с тобой.

Ренделл был тронут, хотя и не позволил себе растаять. Ему предстояло предъявить более тяжкое обвинение. В тот момент, когда он сделает свой ход, их отношения могут погибнуть навечно. Анжела была Матфеем, предателем, и она обязана узнать о том, что он открыл, перед тем, как ему прийдется сообщить обо всем инспектору Хелдерингу, доктору Дейчардту, Джорджу Уилеру и ко всем остальным.

Что она только что сказала? Ну да. Она приехала в Амстердам, чтобы быть рядом с ним.

— Анжела, — сказал он, — а не обдумывала ли ты и другие причины присоединения к проекту?

— Другие причины? Нет, больше никаких не было. — Девушка нахмурила брови. — А какие еще могут быть причины?

— Типа того, чтобы поработать на кого-нибудь еще, помимо меня и своего отца.

— Кого-нибудь еще. О чем ты…

Теперь уже нельзя было сдержать движения спускового крючка. Выстрел должен быть в упор.

— Анжела, зачем ты работаешь в нашем проекте в качестве тайного информатора домине Мартина де Фроома? Зачем ты передаешь тайны нашему врагу?

Ренделл никогда еще не видел столь непонимающего выражения на чьем-либо лице. Это не было выражение страха или ярости. Абсолютное непонимание. Губы Анжелы долго шевелились перед тем, как она смогла выдавить первое слово.

— Что? Что ты сказал?

Ренделл в точности повторил то, что сказал ранее. При этом он добавил:

— У меня имеются бесспорные доказательства того, что ты на стороне де Фроома.

— Стив, о чем ты говоришь? Или ты сходишь с ума?

Он не позволил увести разговор в сторону.

— Вчера, ближе к вечеру, я выслал конфиденциальный меморандум двенадцати участникам нашего проекта. Одна из копий попала к де Фроому. И это именно твоя копия попала к нему. Это я знаю наверняка, Анжела. Этого отрицать невозможно.

Ее изумление казалось неподдельным.

— Меморандум? Я передала этот меморандум де Фроому? Но ведь в этом нет ни капельки смысла. Я не знаю де Фроома. Я никогда его в жизни своей не видела. И не собираюсь видеть. Да и как я могу? Зачем мне это? Стив, ты не сходишь с ума? О чем ты говоришь?

— Я сказал тебе именно то, что сказал. Ты слушала внимательно.

Без обиняков, он рассказал ей о первом секретном меморандуме, утечка которого привела его в руки домине де Фроома, о втором секретном меморандуме, который он сознательно сделал ловушкой, о том, что увидал копию меморандума с ее кодовым именем, Матфей, вчера вечером в кабинете де Фроома.

— Меморандум, содержащий имя Матфея был передан тебе лично, Анжела. У меня есть подписанная тобой квитанция. Теперь-то ты вспоминаешь его?

Да, — ответила та. — Вспоминаю. Я получила его — дай подумать — да, сразу после того, как ты ушел из гостиницы, я задремала. Когда проснулась и увидала, какое уже позднее время, то почувствовала себя виноватой и поспешила в “Краснапольски”, чтобы хоть что-нибудь сделать. Я прибыла в комнату, которую первоначально выделила для меня мисс Данн, и начала перебирать свои папки — их не сильно-то и много — чтобы перенести вещи в офис твоей секретарши. Тут прибыл человек из охраны — так — я приняла от него меморандум, сразу глянула, имеет ли он какую-то важность. Мне показалось, что не сильно. И я положила его в одну из своих папок, после чего понесла их все в комнату Лори. Во втором шкафу был пустой ящик. И я положила все папки, в том числе и ту, в которой был меморандум, в этот ящик. Там я их все и оставила. Я четко помню, как сделала это. Он и сейчас должен быть там.

Ренделл взвешивал про себя услышанное. Либо она была совершенно откровенна с ним, либо перед ним сидела самая опытная лгунья. Вот только доказательства ее честности были весьма слабыми.

— Анжела, — сказал он, — имелся всего лишь один меморандум с именем Матфея в тексте. Ты говоришь, что он находится в твоей папке. Я же говорю, что видел его в кабинете де Фроома. Один и тот же лист бумаги не может одновременно находиться в твоей комнате и в комнате де Фроом.