Читать книгу - "Убийственно просто - Питер Джеймс"

Как ни старательно Майкл гнал от себя мысли о еде, от голода сосало под ложечкой. Желудок терзала тупая боль, словно его жгло изнутри. Голова кружилась, руки дрожали, перед глазами мелькали сочные гамбургеры с толстенькими ломтиками жареной картошки и кетчупом… Не успел он отделаться от картошки, как ее сменили вареные омары, потом – поджаристая кукуруза, а дальше – грибы под чесночным соусом… яичница… сосиски… шипящий на сковородке бекон…

Крышка гроба давила на лицо, и Майкла вновь охватила паника. Пульс участился, воздуха не хватало. Он закрыл глаза и попытался представить, что ему хорошо, что он в теплых краях, на яхте – где-нибудь в Средиземном море. Вокруг плещут волны, над головой кружат чайки, он вдыхает ароматный соленый воздух. Но с обеих сторон давили стенки гроба, стискивали, душили… Он нашарил на груди фонарик и включил его. Батарейка садилась – скоро вырубится совсем. Дрожащими пальцами Майкл осторожно отвинтил колпачок бутылки, поднес ее к губам и, хлебнув немного виски, прополоскал запекшийся рот. Он растягивал каждую каплю, наслаждаясь этими мгновениями. Вскоре паника отступила, и Майкл задышал ровнее.

Прошло несколько минут после того, как он проглотил жидкость, и тепло, прокатившись по пищеводу, ушло вниз, в желудок. И только тогда он вспомнил, что нужно завинтить колпачок. Осталось полбутылки. По глотку в час!

Во всем нужен порядок.

Майкл выключил фонарик, пытаясь сберечь батарейки. Любое движение давалось с трудом. Руки и ноги онемели: он то дрожал от холода, то покрывался липким, горячим потом. Голова гудела – как бы пригодилась сейчас таблетка парацетамола! Отчаянно хотелось услышать сверху какой-нибудь шум, голоса… выбраться отсюда.

И поесть.

Каким-то чудом батарейки, от которых работала портативная рация, оказались такими же, как и в фонарике. По крайней мере, они остаются про запас. Хоть что-то. Единственная хорошая новость. А еще каждый час он может отпивать по глоточку виски.

Порядок сдерживает панику.

Если есть чем заняться, остаешься в здравом уме. Пять лет назад Майкл переплывал Атлантику на тридцативосьмифутовом шлюпе – прошел от Чичестера до Барбадоса. Провел двадцать семь дней в открытом море, пятнадцать из них – в сплошных штормах: в основном не ниже семи баллов, но бывало и десять-одиннадцать. Пятнадцать дней в аду. Вахтенные сменялись каждые четыре часа. Волны сотрясали все кости, и шлюп то подбрасывало, то швыряло вниз. Дрожали переборки, цепи и оснастка бились о палубу и мачту, ложки, вилки и ножи звенели в отсеках. Команда справилась с трудностями благодаря неуклонному соблюдению режима. Они разбили каждый день на часы, а часы – на более мелкие промежутки. Отламывали по кусочку от плитки шоколада. Отмеряли глотки воды. Прочитывали определенное количество страниц. Сверялись с компасом. По очереди выкачивали помпой воду из трюма.

Порядок придает сил и уверенности. Уверенность позволяет смотреть вперед. А когда смотришь вперед, перед тобой открывается горизонт.

А видя горизонт, конечно же успокаиваешься.

Майкл решил отмечать начало каждого нового часа маленьким глотком виски. Осталось полбутылки, а его «горизонтом» стала тонкая часовая стрелка. Часы подарила ему Эшли – оправленный в серебро хронометр швейцарской фирмы «Лонжин» со светящимися римскими цифрами. Самые классные часы из всех, какие у него когда-либо были. У Эшли потрясающий вкус. Она вообще потрясающая. В ней все прекрасно – и каштановые волосы, вьющиеся на концах, и классические точеные черты лица, и походка, и уверенность в разговоре. Майкл любил ходить с ней куда-нибудь. Где бы они ни появлялись, взоры всех присутствующих устремлялись на девушку. Боже, как его это заводило! Эшли не такая, как все. Она уникальна.

Мама тоже так считает, а ведь она обычно не одобряла его подружек. Но Эшли – совсем другое дело. Она не пожалела сил и очаровала маму. Вот за что еще он ее любит: она способна очаровать любого. Даже самого жалкого клиента. Майкл влюбился в Эшли в тот самый день, когда она вошла в их с Марком кабинет на собеседование, чтобы устроиться на работу. Минуло всего полгода, и вот они женятся!

Промежность и ягодицы чертовски зудели. Дерматит! Он давно плюнул на все приличия и опорожнил мочевой пузырь. Прошло уже двадцать шесть часов.

Наверное, что-то стряслось, но Майкл понятия не имел, что именно. Двадцать шесть часов он, как проклятый, орет в рацию, жмет кнопки на мобильнике и получает тот же ответ. Нет связи.

Вторник. Эшли хотела, чтобы мальчишник устроили задолго до свадьбы. Ты напьешься и будешь паршиво себя чувствовать. А я не желаю, чтобы тебя тошнило в день свадьбы. Отгуляйте пораньше, и ты успеешь очухаться.