Читать книгу - "Обвинение в убийстве - Грегг Гервиц"

Тим медленно поднялся и приблизился к нему.

Роберт снова поднял раненую руку и уставился на рану, словно не мог поверить, что кисти не было. Кровь лилась у него по шее, стекая по здоровой руке и капала с локтя. Его глаза стали большими и по-детски обиженными. У Тима перехватило дыхание.

Роберт, пошатываясь, сделал шаг назад и помахал рукой в воздухе в поисках равновесия. Тим взял его за руку и помог опуститься на землю. Он стоял и смотрел на него. Ноги и руки Роберта начали дергаться, и скоро он перестал зажимать дыру на шее.

Он истекал кровью, лежа в грязи.

Тим с минуту постоял между распростертыми телами близнецов. Когда он позвонил Баурику, его голос звучал совершенно ровно:

– Все чисто. Приезжай и забери меня.

Он забрал у Роберта складной нож.

«Линкольн» поднимался на холм, свет фар слепил глаза. Тим оставил тело Роберта и похромал к машине. Баурик остановился, его локоть наполовину высовывался из окна, как у водителя грузовика. Он заглушил мотор, и машина стояла неподвижно в круговороте красноватой пыли.

– Открой багажник, – сказал Тим.

Кинделл затих, но при звуке голоса Тима встрепенулся. Багажник открылся. Он лежал, свернувшись между запасной и пустой канистрами из-под бензина.

Кинделл, который не мог починить проводку, но мог изнасиловать и убить. Кинделл, кто видел Джинни последним, кто был рядом с ней, когда погас свет в ее глазах. Кинделл, полное ничтожество.

– Оставьте меня в покое. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Баурик вышел из машины и встал позади Тима, скрестив руки на груди.

Тим схватился за веревку, связывавшую запястья и лодыжки Кинделла, и вытащил его из машины. Кинделл закричал, когда его плечи чуть не вывернулись из суставов, потом еще раз, когда ударился об землю. Он пытался посмотреть на них через плечо; липкая кожа на его лице дрожала, на щеке был синяк, а одна ноздря была забита грязью.

Он секунду лежал, упираясь лбом в землю. Слюна свисала с его нижней губы. Он задыхался и рычал, как животное, загнанное в угол.

– Не трогайте меня. Не смейте.

Тим вытащил из заднего кармана нож и присел на корточки. Кинделл издал вопль и попытался отползти в сторону, но Тим пригвоздил его к земле, приставив ему нож между лопатками.

Он разрезал веревки, поднялся и отошел. Кинделл продолжал плакать в грязи.

– Убирайся отсюда, – произнес Тим, хотя знал, что Кинделл его не слышит.

Он пнул его ногой, и Кинделл поднял на него глаза. Страх постепенно уходил с его лица.

Тим внятно произнес:

– Проваливай отсюда.

Кинделл поднялся на ноги и стоял, потирая запястья.

– Спасибо. Спасибо. Я обязан вам жизнью.

Он, спотыкаясь, подошел к Тиму и протянул к нему руки в порыве благодарности:

– Мне жаль, что я убил вашу дочь.

Тим слегка качнулся, чтобы удержать равновесие.

Потом сильно ударил его в лицо; костяшки пальцев стукнули по зубам Кинделла. Кинделл завопил и упал. Он лежал, задыхаясь, у него текла кровь, его глаза расширились, а взгляд стал безумным. Его передний зуб свисал с десны на кровавой нити.

– Убирайся отсюда на хрен!

Кинделл поднялся на ноги и немного покачался, уставившись на Тима пустым взглядом.

– Убирайся на хрен!

Тим сделал шаг вперед; Кинделл повернулся и понесся прочь. Тим смотрел ему вслед.

Баурик стоял и смотрел на него; его лицо было бесстрастным.

– Этот парень убил твою дочь?

– Да.

– Если бы ты убил его, тебе бы стало легче?

– Я не знаю.

Баурик воздел к Небу руки – иронический жест мученика, – затем просунул руки в карманы, и они с Тимом стояли друг против друга.

Наконец раздался звук приближающихся полицейских сирен, и далеко внизу на шоссе Тим увидел мерцание огней. Полиция стекалась отовсюду.

Баурик подошел и забрался на пассажирское сиденье «Линкольна». Он терпеливо ждал. Тим взглянул на распростертые в грязи тела, на памятник.

Он сел за руль и развернулся, разбрасывая по плато пыль и гравий. Фары «Линкольна» скользнули мимо валуна у основания памятника. Цитата, вырезанная на его гладкой стороне, теперь была закончена:

«И листья дерева были во исцеление народов.

Откровение 22:2»