Читать книгу - "Ритуал - Адам Нэвилл"

– К черту, – сказал Хатч.

– К черту, – пробормотал Дом.

– К черту, – зевнул Фил.

Люк откинулся назад, подложил руки под затылок, и голову тут же обдало холодным воздухом, гулявшим за пределами исходившего от печки тепла. Он посмотрел на потолок. – А теперь еще этот дом. Здесь жили какие-то сумасшедшие. Нормальные люди сюда не пойдут.

– А никто и не ходил, – с закрытыми глазами пробормотал Дом. – Поэтому и тропинок нет, да, йоркшир?

Хатч вздохнул и потер свое грязное лицо.

– Должен сказать, что и я никогда не видел подобного. Просто этот лес вдруг изменился. Вначале он не казался густым, а потом будто поглотил нас и не хочет выпускать. – Он зевнул. – И я совсем не хочу здесь задерживаться.

– Очень интересно. Спасибо, что поделились. – Дом спихнул с себя ноги Хатча и вытянулся, готовясь ко сну.

– Взорванная пустошь, – сказал Люк, улыбаясь. – Проклятый лес.

Фил поднялся на ноги.

– Мне нужно отлить. – Спотыкаясь и громко топая, он исчез во флигеле, где хранились ржавые инструменты.

– Нет. Пожалуйста, – сказал Люк, еле сдерживая страх.

– Филлерс, ты засранец! – крикнул Хатч, хихикнув.

– Срать на улице! – добавил Дом.

– Да не сру я, – пробубнил Фил откуда-то из темноты. – Еще.

Хатч с Домом разразились хохотом.

Люк покачал головой, еле сдерживая улыбку.

– Не могу поверить, что это мои друзья. Жжете мебель и распятия, мочитесь прямо в помещении. Совершенно неприемлемое поведение для отцов и мужей.

Дом сел, чтобы расстегнуть свой спальный мешок.

– Скажи, где ты сделал это. Мне тоже надо отлить. Надо ссать в одном месте.

Когда толстяки улеглись в свои спальные мешки, Дом уже через несколько минут захрапел. Фил лежал неподвижно. Было слышно лишь его хриплое дыхание. Люк не спал. Он лежал в своем спальном мешке, приподнявшись на локте. Хатч завернулся в кокон из красного нейлона и широко раскрытыми глазами смотрел на огонь, в который натолкал столько сухого дерева, сколько смог отодрать от стен, перед тем как все легли спать.

– Хатч?

– Ммм?

– Прости, что громко разговариваю, но каков наш план?

Хатч повернул к нему голову и усмехнулся.

– Понятия не имею.

Люк тихо рассмеялся.

– В этом походе есть свои плюсы. Теперь мы годами сможем рассказывать о нем в гостях. Это место за гранью добра и зла.

– Вот уж точно. Если дождь закончится и выглянет солнце, может, будет не так страшно.

Люк кивнул.

– Может, и не будет.

Хатч зевнул сквозь улыбку.

– Вот и я так думаю.

Затолкав в рюкзак последний комплект неношеной и сухой одежды, Люк сунул его под голову. Попробовал подползти к печке, не потревожив Фила, но в итоге принял позу эмбриона.

– Когда мы были на чердаке, у меня родилась бредовая мысль. – Люк знал, что эта мысль не придется по вкусу тем, кто еще не спит, но не мог удержаться и не озвучить ее. – Что если тварь наверху была прообразом твари, закинувшей труп на дерево?

– Я все слышу, – сказал Фил сквозь сон.

Хатч хихикнул.

– Конечно, это ужасно. Но мы все знаем, – он подмигнул Люку, – что подобных вещей не бывает. К сожалению, альпинисты тоже видят в горах всякое, когда страдают от недостатка кислорода. А еще заблудившиеся в море моряки. Истощенные солдаты. Здесь то же самое. Когда мы оторваны от привычных вещей, воображение играет с нами злые шутки. Изоляция. Долгая зимняя тьма. Вот в чем причина. – Он посмотрел на потолок. – Кто-то здесь определенно съехал с катушек.

– Я, наверно, тоже съехал бы. Это место разрушило мою давнюю мечту жить одному, в лесной хижине. Но та штука на дереве…

Хатч зевнул с полузакрытыми глазами.

– Это какое-то животное. Я не эксперт по диким зверям, но нечто подобное делают медведи. Что-то вроде заначки. Я лучше буду спать. Предлагаю травить байки завтра, когда окажемся в туристском домике на берегу реки.

Люк кивнул.

– Точно. Спокойной ночи.

12

Прутья, пронзающие щеки и пытающиеся добраться до глаз. Прутья, протыкающие горло. Ощетинившиеся фаланги, торчащие из ветвей и пробивающиеся из-под земли. Прутья повсюду.

Ты бросаешься всем весом вперед, во тьму. Опустив голову, чтобы защитить лицо. Выставив перед собой руки, пытаешься схватить пучки острых прутьев и отбросить их в стороны. Но они, как шипы, проникают под рукава и воротник, в носки. Заставляют тебя буксовать, но ноги не находят опоры. Потому что ты не чувствуешь под собой землю, темную глину, из которой растут прутья. Твои ноги погружаются в хрустящий папоротник, острые колючие шипы и ломкий валежник. Ты по колено проваливаешься в маленькие расщелины, из которых не можешь вытащить усталые ноги.

И висишь там. Глотаешь ртом воздух, как утопающий. Голова кружится от истощения. Обессиленный, словно умирающий, ты висишь в переплетении ветвей и прутьев. И ждешь. Ждешь его.

С легкостью преодолевая непролазные заросли, оно пробирается через кромешную тьму, начинающуюся в футе от твоих глаз. Холодный пот, стекающий по спине, вызывает у тебя дрожь.

Быстро? Все кончится быстро?

Ты еще не видел его, но тьма уже рисует тебе образы, составляя их из фрагментов существа, которого ты видел в другом месте и в другое время. Возможно, тебя пронзят его рога. Колющий удар в плотное мясо туловища и яростная встряска. Потом тобой займутся зубы. Острые желтые зубы. Старые, цвета слоновой кости, они щелкнут со звуком ломающейся ветки. Длинные зубы, готовые рвать; влажно поблескивающие, торчащие из черных собачьих десен.

Поэтому держи глаза закрытыми. Тыне захочешь видеть эту пасть так близко. Перед укусом, прежде чем рога погрузятся в мягкие ткани твоего тела, его пятнистые губы растянутся в радостном возбуждении. Просто знай это.

Ты слышишь, как оно идет. Бычий рев сменяется громким сопением, исходящим из влажных ноздрей. Ты слышишь собачий рык. Представляешь себе раскрывающиеся челюсти, и на смену рыку приходит дьявольский лай, кружащий вокруг тебя часами. Этому одинокому охотнику, сводимому с ума солеными, висящими в холодном воздухе минералами твоего страха, не терпится окунуть свою черную морду в твою кровь. Ты чувствуешь, как напряжено перед последним броском его тело.

И ты кричишь. В окружающую тьму. Кричишь, пока горло не начинает саднить. Но кричать бесполезно, потому что никто тебя не услышит.

Воздух вокруг замирает или даже исчезает в вакууме ожидания. С закрытыми глазами ты представляешь, как наливаются силой его мышцы. Становятся крепкими, словно корабельные канаты. Длинная шея вытягивается вперед, сквозь тьму, сквозь твой разум. Появляются два пятнистых костяных копья. Черные рога, запятнанные кровью предыдущей жертвы.