Читать книгу - "Эхо вины - Шарлотта Линк"

Гостиницу, в которой поселились горемычные немцы, отыскать было совсем не трудно: история с крушением яхты была у всех на устах, и каждый встречный знал все мельчайшие подробности этого происшествия.

Стоило Вирджинии обратиться к торговцу в мелочной лавочке у причала в Портри, как она в один момент узнала всю необходимую ей информацию.

– Где живут? Да у О'Брайанов же! Господи ты боже мой! Вот это не повезло так не повезло, правда? Нет, я считаю, что это не так-то просто, взять и столкнуться в море с другим кораблем. Что-то здесь нечисто. Наверняка у них были проблемы и до того. Слушайте, миссис О'Брайан недавно приходила за покупками и говорила, что женщина с яхты находится в полнейшем шоке. Вы только вообразите себе: единственное, что у нее осталось, так это пижама! Ночная пижама! Черт побери, вот это настоящий удар!

Вирджиния прекрасно понимала, что этот торговец не отпускает сегодня ни одного посетителя без того, чтобы не обсудить с ним плачевное положение молодых немцев, попавших в такой переплет, и что миссис О'Брайан с огромным удовольствием разносит по острову сплетни о своих вынужденных постояльцах. Внезапно ситуация, в которую попали эти люди, предстала перед Вирджинией в несколько ином ракурсе. Ей стало жаль их не только потому, что те пережили ужас, который до конца жизни будет преследовать их в кошмарных снах. В своей беде, выставленной на всеобщее обозрение, они были полностью беззащитными, и их окружали сотни не столько сострадательных, сколько жадных до сенсаций взглядов.

О'Брайаны жили на окраине Портри, и Вирджиния без труда смогла бы добраться до них пешком. Но у нее внезапно пропало желание разговаривать о горе-путешественниках со случайными прохожими, поэтому она поехала на машине.

Несколько минут спустя она притормозила у живописного домика из красного кирпича, с лакированной дверью и белыми оконными рамами. Миссис О'Брайан была страстной садовницей. Даже в суровых условиях местного климата она сумела вырастить восхитительный цветник, вызывавший зависть всех соседей. Вирджиния прошла по тропинке между рядами красновато-коричневых астр и ярких разноцветных гладиолусов.

Осень известила о своем приходе тихо, но отчетливо. Здесь, на возвышенности, она наступала очень рано. В конце сентября можно было ожидать первых серьезных штормов, а затем на острова опускались туманы, и долгие месяцы местность оказывалась окутанной белой пеленой. Такая погода представлялась Вирджинии весьма романтичной, хотя, наверное, поживи она тут круглый год да окунись в омут серой промозглой зимы, царящей с октября по апрель, тогда, быть может, она уже не заикалась бы о романтике.

Один-единственный раз ей удалось уговорить мужа провести здесь, в их домике, Рождество и Новый год. Но Фредерик нашел такое времяпровождение просто отвратным и взял с жены слово, что она никогда больше не будет ставить над ним такие эксперименты.

– Мало что в этом мире способно загнать меня в уныние, – высказался тогда Фредерик, – но зима на Скае стоит на первом месте в списке моих «депрессантов».

«Очень жаль, – думала женщина. – А уж я-то с удовольствием провела бы здесь несколько дней в ноябре или декабре».

Вирджиния долго стучала в дверь, но на ее стук никто не ответил, поэтому в конце концов она вошла в дом сама и оказалась в тесноватой прихожей. Не запирать двери на замок было обычным делом на острове, и если хозяева не слышали, как стучит гость, то он спокойно мог заходить внутрь. Жители острова знали друг друга в лицо, и поскольку еще дед и отец Фредерика приезжали сюда на отдых со своими семьями, то Квентины считались здесь едва ли не аборигенами.

– Миссис О'Бра-ай-ан! – вполголоса позвала Вирджиния, но ответом ей было глухое молчание.

В конце коридора виднелась кухонная дверь. Когда Вирджиния нерешительно приотворила ее и переступила порог просторного помещения с каменным полом и множеством начищенных медных горшков, расставленных по настенным полкам, она увидела вовсе не миссис О'Брайан.

За столом сидела Ливия. Перед ней стояла большая чашка, а на подставке со свечой грелся заварочный чайник. Чашка молодой женщины была давно пуста, но та и не думала наполнять ее снова. Безучастным взглядом Ливия глядела на столешницу. И, хотя она подняла голову в тот момент, когда вошла Вирджиния, в ее глазах не промелькнуло и тени понимания, что кто-то вошел в помещение.