Читать книгу - "Идеальный сын - Лорен Норт"

Кто с тобой летел, Марк? Пытаюсь вспомнить. Ты говорил, с кем полетишь? Не знаю. Из продажников, наверное, кто-то. А ведь у этого человека тоже наверняка родные, близкие. Тоскуют по нему, как я по тебе. Но нет, не буду об этом думать. Не хочу я думать о других погибших в тот день, обо всех этих кровавых подробностях, которые обсасывают СМИ, которыми пестрят заголовки. Нет, я сама по себе. Не хочу знать про горе других и своим ни с кем делиться не хочу.

– Тесс? – Шелли протягивает мне руку. – Вы в порядке?

Киваю, а письмо комкаю, засовываю в карман кофты.

– Я больше не могу. Простите. Надо прилечь.

– А уже всё – смотрите, – улыбается Шелли, широким жестом проводя рукой над столом. – Большая часть писем была ни о чём. Ещё попались два счёта на оплату, наверное, несрочные. Остались вот эти три. – Она подвигает их мне поближе. – В одном, похоже, банковский отчёт. Второе – от адвоката, наверное, про завещание Марка. А третье пришло из паспортного стола. Похоже, паспорт.

Засовываю письма в карман кофты.

– Я меняла паспорт незадолго до смерти мужа. Мы собирались на летние каникулы свозить Джейми в Испанию, – бормочу я.

Шелли снова сжимает мою ладонь.

– Ну а все остальные, – говорит она, беря кучу бумаги и вскрытых конвертов, – отправляются в мусорку. Вот видите, как и говорила, быстро управились. – Я только и вздыхаю удивлённо, глядя, как хлопает крышка серебристой мусорки в углу.

Шелли поворачивается ко мне спиной, тянется к сумочке. Мне кажется на секунду, что она собирается уйти. Жалко. Совсем не хочется, чтобы она уходила.

Но вместо того, чтобы направиться к двери, Шелли достаёт из сумочки коричневый дневник на спиральке, по размеру чуть больше карманного, с обложкой из толстого картона.

– Вот, держите, – пускает Шелли книжку по столу в мою сторону и идёт к своему стулу, – можно будет записи делать.

– Мне? Спасибо. Записи? – Провожу пальцами по гладкой обложке. – О чём?

Шелли встряхивает волосами, садится.

– Да о чём угодно. Некоторым дневник помогает. Я знала одного человека, он по вечерам писал письма покойной супруге. Ему так легче становилось. Но вообще дело ваше. Когда горюешь, даже простые вещи даются нелегко. Так что можно просто туда записывать, что купить или что сегодня сделать.

– Спасибо, – повторяю я.

– Не за что. Я даю такие всем, к кому прихожу от нашей благотворительной организации. – Шелли пододвигает поближе чашку горячего чая, и я беру её, чувствуя, как руки наполняет тепло.

– Может быть, поговорим о Джейми? – предлагает она.

Мои мысли в тумане, сосредоточиться трудно. Трудно подобрать слова, но я пытаюсь. Рассказываю Шелли, какой он застенчивый. Ужасно застенчивый. От малейшего стука в дверь сразу убегает к себе в комнату или в домик на дереве в саду. Даже когда у нас гостила мама, он из комнаты почти не выходил. Но если он тебя принял, к себе подпустил, он будто расцветает – становится улыбчивым любящим, озорным.

Рассказываю, как похож Джейми на тебя. Нос тот же, строение тела, и улыбка такая же неровная. Говорю, что он обычный мальчуган. В футбол поиграть, в «Плейстейшн» порезаться. Почитать «Гарри Поттера». Рассказываю, что, когда мы его записали в местную школу, у меня были сомнения и по поводу дома, и по поводу этого посёлка, и по подругам своим я скучала, но Джейми стал потихоньку выбираться из своей этой скорлупки, и я решила, что переезд того стоил. Рассказываю, как мы по тебе скучаем.

Когда представляешь Джейми, думать становится легче. Туман рассеивается, и у меня появляется странное чувство, будто я только что проснулась. Быстро моргаю, замечаю, что на кухне воцарилась тишина, Шелли сидит напротив меня.

– Шаг за шагом, Тесс, – говорит она мне потом, идя к двери. – Не забывайте: старайтесь сделать хотя бы одно дело за день. Даже если это мелочь.

Киваю, но ничего не говорю. Снова мне стиснула горло невидимая рука, голос будто пропал. Эта женщина чувствует, что у меня в душе, как ты всегда чувствовал, и от этого мне легче. Никто меня никогда не поймёт, как ты, но Шелли понимает меня, кажется, лучше, чем остальные.