Читать книгу - "Ученик философа - Айрис Мердок"

— Нет-нет, — сказала Хэтти, — я вам не позволю все так повернуть! Это Америка — выдумка. Калифорния — выдумка.

— О, Калифорния…

— Конечно, мне нравятся Скалистые горы, Колорадо и чувство одиночества, когда по ночам идет снег, и осины, сначала красные, потом лиловые, ну, знаете, и свет… но, наверное, я больше всего люблю города-призраки…

— Не дикую природу, не большие города, а развалины.

— Да… почему-то именно эти заброшенные места, старые пустые развалившиеся дома, выработанные шахты, разбитые фургоны, колеса валяются в траве… потому что это все в каком-то смысле недавнее и в то же время абсолютно кончилось, ушло, и это как-то гораздо трогательнее, оно более прошлое, более сильное и более… реальное…

— Так значит, ты поверишь в Америку, когда она кончится!

— Это смешно, — ответила Хэтти. — Ведь в Америке… я была… счастлива.

Тут она сделала паузу, словно хотела добавить: «Правда же?»

— Ты чувствуешь себя англичанкой?

— Конечно нет, как я могу чувствовать себя англичанкой? Я себя никем не чувствую; иными словами, наверное, это я нереальна, кем бы я ни была!

Джон Роберт на миг увидел, словно на скучной свадебной фотографии, напряженные беспокойные лица Уита и Эми. Может, они ему даже преподнесли такую. Я мог бы все изменить, подумал он, и все же — как я мог? Что бы я ни придумал, мне всегда казалось, что уже слишком поздно. Я оставил ее в безлюдной пустыне детства, это и есть ее нереальная Америка. И конечно, теперь кто-то обязан ей все это возместить. Но не я. Боль, милосердно и ненадолго утихшая, возобновилась. Потом он вспомнил о Томе Маккефри. Он забыл свою миссию, свой план, свое окончательное решение. Быть может, теперь он должен колебаться, ждать, обдумывать заново? Он не репетировал речь, и слова вышли неопределенные, небрежные. Впоследствии он думал, что так, наверное, лучше всего.

— Мне надо идти. Кстати, у тебя завелся поклонник, — С этими словами Джон Роберт поднялся на ноги.

Хэтти, не ожидавшая его ухода, тоже вскочила, поставив уже почти пустой стакан.

— Правда? Что за поклонник?

— Ну как ты думаешь, что за поклонник? Молодой человек. Том Маккефри. Он тебе, наверное, позвонит. Нынешние молодые люди поступают именно так.

— Маккефри! Должно быть, родня миссис Маккефри.

— Это ее сын… точнее, пасынок, самый младший. В общем, я решил тебя предупредить! Я не против. Из него выйдет хороший муж.

Последняя фраза должна была прозвучать шутливо, но получилось как-то зловеще.

Однако Хэтти этого не заметила. Она пыталась сообразить, откуда он знает о ее существовании.

— Но он же меня никогда не видел!

— Тебя многие видели, тобой интересуются…

— Какой ужас.

— В общем, я решил тебе про него сказать по секрету, ну знаешь, представить, чтобы ты его не прогнала.

— Но я не хочу никаких поклонников! Это, должно быть, шутка!

— Ты — не шутка, — сказал Джон Роберт, и им овладела прежняя неловкость. — Ну хорошо, ты не хочешь поклонников, а чего ты хочешь?

— Черного котенка с белыми лапками!

Хэтти произнесла эти слова шутливым тоном, но тоже почувствовала себя неловкой и не комильфо. Она добавила:

— Я шучу, конечно, это несерьезно, мне нельзя заводить кошку, вот если б я жила в каком-нибудь доме вроде этого, но это не так, и даже здесь… здесь в саду живут лисы, вы знаете? Интересно, лиса может напасть на кошку?

— Лучше не надо котенка, — сказал Джон Роберт.

— Хорошо, не надо котенка.

На секунду вдруг показалось, что Хэтти вот-вот заплачет. У нее перед глазами возникло что-то вроде легкой дымки. Она сказала:

— Вы спрашивали, чего мне не хватает. Я скучаю по отцу. Но это другое. Когда я сказала про кошку, я вспомнила про него.

Торопливо изгоняя неуместный призрак Уита, Джон Роберт подумал, как это важно, что они поговорили об Америке, словно они вдвоем распорядились этим громадным континентом и убрали его с глаз долой, расчистив простор для деятельности. Потом он подумал: если Хэтти выйдет замуж за Тома, они смогут жить здесь, в Слиппер-хаусе.

Перл стояла в прихожей и держала его плащ, уже теплый и сухой после соседства с отопительным котлом. Перл, щелкнув каблуками, помогла философу надеть плащ; во всяком случае, стояла на цыпочках, пока он боролся с плащом, бешено размахивая руками за спиной и не спуская глаз с Хэтти. Перл открыла парадную дверь, но Джон Роберт вдруг снова бросился к гостиной. Хэтти, пошедшая было за ним, отскочила с дороги. Он снова появился, неся в руках бутылки.

— Я не хочу, чтоб вы пили. Пожалуйста, не держите в доме спиртного. До свидания…

Он выдвинулся под дождь.

Внезапно Перл с каким-то отчаянным жаром крикнула ему вслед:

— Профессор Розанов, я надеюсь, мы вас скоро опять увидим.

У Перл был сильный, пронизывающий голос, когда она этого хотела.

Джон Роберт остановился в изумлении, но не обернулся.

— Да, да, — сказал он и продолжал идти, но не по тропинке к задней калитке, ведущей на Форумный проезд, а по мокрой траве в сторону Белмонта.

Перл захлопнула дверь.

— Уф! — воскликнула Хэтти. Затем: — А мне понравилось с ним разговаривать. Сегодня было легче обычного.

— Это потому, что вы оба были под мухой! — сказала Перл.

— Он был очень милый.

Хэтти подумала: «Я достойно держалась, у нас вышел настоящий разговор!»

Перл думала о другом. В рамке замочной скважины она видела Джона Роберта, смотрящего на Хэтти, и то, как он смотрел, Перл совершенно не понравилось.

Они разошлись — Хэтти вернулась в гостиную, где ей хотелось немного побыть одной и подумать о Джоне Роберте. Перл осталась стоять в прихожей, все так же положив руку на дверь. Затем она выскочила под дождь без плаща и шляпы. Она пробежала меж деревьев рощицы, где жила лисичка, и прижалась лбом к гладкому стволу молодого бука.

Джон Роберт в это время прошел мимо гаража, по тропе вдоль дома к веранде на фасадной стороне Белмонта. Это было грандиозное сооружение вроде часовни, с викторианскими витражами. На веранде была скамья, и он водрузил на нее бутылки, намереваясь их там оставить. Поскольку в это время дождь хлынул с удвоенной силой, Джон Роберт ненадолго присел рядом с бутылками. Вышла Алекс в макинтоше и платке.

— Ох… Джон Роберт…

— Миссис Маккефри… извините… Я вот принес…

— Как мило! Зайдите же, выпейте! И пожалуйста, называйте меня Алекс.

Она сузила синие глаза и удивленно выдохнула, остановившись в тени великого человека, который тут же вскочил. Алекс обоняла еще не изгнанный дождем запах тепла от плаща Джона Роберта.