Читать книгу - "Свечка. Том 1 - Валерий Залотуха"

Начальник ИЗ ЦИВС

майор Светляк С. М.

№ 78

Секретно

Начальнику оперативной части

майору Светляку С. М.

Отчет от 21.01.98

Продолжая разработку подследственного Золоторотова Е. А., сообщаю с его слов, что Золоторотов Е. А. инициировал попытку самоубийства, а также спровоцировал драку с американским проповедником, с тем чтобы привлечь к своей персоне больше внимания, чтобы создать себе положительный имидж и вызвать негативную реакцию общественности к судебно-правовой системе нашей страны. Золоторотов настроен в адрес администрации очень агрессивно, мечтает мстить всем начальникам, вплоть до начальника ИЗ ЦИВС Баранова Н. И. Очень много рассуждает о побеге, когда и как отсюда можно бежать, обсуждал со мной варианты побега и предлагал бежать вместе. Интересовался, кого из администрации можно подкупить на предмет побега. У Золоторотова есть друг из новых русских, некто Штильмарк Герман, который может финансировать побег.

Агент Пионер

№ 79

«Ежедневный бизнесмен» 24.01.1998 г.

Анонс!

В завтрашнем номере нашей газеты будет опубликовано эксклюзивное интервью следователя по особо важным делам Валентины Дудкиной, расследующей известное дело «московского Чикатило».

№ 80

Начальнику по режиму

майору Грыжину Г. В.

По оперативным данным, находящийся сейчас на излечении в больнице ИЗ ЦИВС заключенный Золоторотов ищет возможность для побега. Предлагаю усилить режим его содержания.

Начальник оперативной части

майор Светляк С. М.

№ 81

Дело московского Чикатило: следствие продолжается

Эксклюзивное интервью следователя по особо важным делам В. И. Дудкиной, расследующей дело Евгения Золоторотова, обвиняемого в изнасиловании почти сорока несчастных жертв

Так уж повелось – интервью следователи не дают. Особенно в процессе следствия. Понять их легко: следствие – процесс мучительный и трудный, сходный с рождением ребенка, когда арест – это зачатие, следствие – беременность, суд – декретный отпуск, а оглашение приговора – рождение нового человека. На этом длинном и трудном пути возможны выкидыши и преждевременные роды, а главное, неизвестно, кто родится – девочка или мальчик. Вот и боятся следователи говорить раньше времени, суеверно боятся. Валентина Ивановна Дудкина – женщина, и кому, как не ей, понятны эти, может быть, неуклюжие мужские сравнения. Она отказывалась от интервью категорически, бросала трубку, как только слышала мой голос. Я не обижался, хорошо ее понимая, но у меня не было другого выхода, кроме как добиваться интервью.

Дело «московского Чикатило» приобрело большой общественный резонанс, а наша газета обещала своим читателям держать их в курсе. Пришлось провести «обходной маневр», в результате которого прямое начальство следователя Дудкиной приказало ей дать нам интервью. Валентина Ивановна позвонила сама, сухо и сдержанно представилась и назначила встречу в здании прокуратуры в своем кабинете на четвертом этаже. Валентина Ивановна встретила меня в дверях – строго одетая женщина с красивым лицом и большими печальными глазами. В небольшой комнате три стола, два, как видно по лежащим на них бумагам, – рабочие, третий – пустой. Над ним фотография мужчины в черной рамке. Валентина Ивановна предлагает мне чаю. Устраиваемся за маленьким низким столиком в углу. Я усаживаюсь в старое удобное кресло. В нем хорошо дремать после обеда или слушать о деле московского Чикатило.

– Валентина Ивановна, как идет следствие?

– Нормально.

– Свидетели дают показания на подозреваемого, а он от них отказывается?

– Не только отказывается. Со многим соглашается. Приходится соглашаться.

– Но, говорят, когда было объявлено о поимке преступника, к вам потянулись многочисленные жертвы маньяка с заявлениями, а едва на него взглянув, они забирали свое заявление и уходили.

– А потом возвращались вновь.

– Чем вы это объясняете?

– Особенностями человеческой памяти. И психики. У страха глаза велики. В момент насилия маньяк казался им огромным чудовищем, а на опознании они видели плюгавого, тщедушного человека. Первая реакция: «Нет, это был не он». Но потом приходит осознание того, что все-таки он. Взять, к примеру, нож, которым орудовал преступник. Одна из жертв нарисовала его таким, каким он является на самом деле, только с третьего раза.

– Что он за человек, этот Евгений Золоторотов?

– Страшный… То есть внешне – обычный. Обычный человек с московской улицы. Но если его остановить и заглянуть в глаза… Там пропасть, бездна, в которую он сам добровольно упал.

– Оттуда не возвращаются?

– Вот именно, оттуда не возвращаются.

– Валентина Ивановна, зачем вам весь этот мрак и кошмар? Ведь вы могли отказаться от ведения этого дела.

– Могла. Но не имела права. Более того, я сама попросила начальство назначить меня ведущим следователем.

– Что же заставило вас это сделать?

– Память. Память и долг.

Валентина Ивановна опускает голову и молчит. Я знаю причину этого молчания и поэтому не задаю вопросов, а только смотрю на фотографию на стене. Это – следователь Евгений Цышев, трагически погибший под колесами метропоезда в первый день расследования этого дела. Тогда он его вел… Не дожидаясь моих вопросов, Валентина Ивановна взволновано говорит:

– Я знала Женьку сто лет. Мы вместе учились на юридическом. Жили в одной общаге, ели жареную картошку из одной сковороды. Он не остался в Москве, а уехал по распределению в далекий Курган. Он не делал карьеру, он просто служил закону.

– Что это было? Рок? Несчастный случай?

– Так утверждает официальное расследование. Но у меня есть свое мнение. Золоторотов угрожает всем. Угрожал он и Женьке… К сожалению, я не могу ничего утверждать, у меня нет для этого доказательной базы. Медленно, но верно Золоторотов признается во всем им содеянном. Возможно, когда-нибудь он сознается и в этом злодеянии…

– С самого начала вокруг дела московского Чикатило стали роиться домыслы и слухи, многих смущало, да и сейчас смущает, так сказать, публичность этого дела.

– Публичность создаете вы, пресса. И если вам отказывают в интервью, вы заставляете его вам давать при помощи начальства.

Я молча глотаю «пилюлю» и развожу руками – что правда, то правда. А Валентина Ивановна продолжает говорить:

– А что касается телерепортажа, где наш будущий и. о. Генерального прокурора берет будущего преступника…

– Вы сказали – будущего?

– Будущего, который стал настоящим. Лично я не вижу в том репортаже ничего плохого. Когда-то мы требовали «больше света», гласности, свободы, свободы слова. Даже спектакль был такой «Говори», помните? А теперь стали пугаться собственного голоса. Сокрушилин взял того, кого должен был взять. Ему нужен был Золоторотов, и он взял Золоторотова. Может быть, слова, которые сказал тогда Александр Иванович, кого-то шокировали своей резкостью. Но следствие подтверждает его правоту. Мой подследственный – мразь, от которой надо очищать Россию.