Читать книгу - "Гений - Алексей Слаповский"

– Я чудом уцелел. Вот, только обгорело немного. – Петя показал черное пятно на рукаве, это было пятно от сажи, которая просыпалась на него, когда он помогал грузить прах Степана, он тогда хотел смахнуть, но только размазал.

– Главное – живой остался!

– Это правда. О тебе думал.

– Петя, не надо. Это другая тема.

– Та же самая, Сима. Сегодня жив, завтра легко могут убить. И останусь ни с чем. Стасика если убьют, хотя не дай бог, я ему смерти не желаю, но ему хоть будет что вспомнить, а мне что?

– Заведи себе девушку и вспоминай.

– Сим, зачем ты это говоришь? Ты же знаешь, кого я люблю. Я тебя люблю.

Раньше Петя никогда не выражал свои чувства так прямо, так серьезно и так, отметила Сима, по-мужски. Будто за один день превратился из вечного нескладного пацанчика, каким казался ей и в школе, и после, в зрелого мужчину, тоже довольно неуклюжего, но неуклюжего иначе – по-фронтовому, как и положено человеку, вышедшему из жестокого боя.

Что, если и Стасик попадет так к какой-нибудь дивчине, подумала Сима? После боя и перед следующим боем? Тоже будет сидеть, сгорбившись, ждать сочувствия и утешения, а дивчина, кроме жалких слов, ничего не захочет сделать для облегчения его души, гадючка такая, – осудила Сима неведомую безжалостную девушку. Убудет с тебя, что ли? А человеку достанется хоть немного счастья перед возможной гибелью!

И она обняла Петю за плечи. Тот сразу же повернулся к ней, обхватил, начал целовать. И Сима сгоряча ответила – ответила по-настоящему, позволив участвовать в поцелуе не только губам. Но и распалившийся Петя себе ни в чем не отказывал, и Сима представила, что это Стасик целует чужую дивчину, заморочив ей мозги своим геройством, а самому, гаду такому, хочется понятно чего, и про Симу даже не вспомнит, сволочь! Но и она, эта чужачка, тоже хороша, тварь такая, приманила самого симпатичного военного в округе, не подумав, что у него, может, невеста есть, и бесстыдно раздразнивает его, чтобы завалить на себя; толстая, рыжая, рябая, без войны на тебя разве позарился бы такой парень, как Стасик?

Запутав саму себя этими мыслями, Сима тут же утратила свой кратковременный пыл, резко оттолкнула Евдоху и сказала:

– Извини. Не могу. Водки дать?

– Нет, а чего? – не понимал Петя. – Все нормально, Сим! Чего ты? Может, изо рта у меня немного… Зуб никак не вылечу, гниет, зараза. Я и так жвачку жую все время.

Сима рассмеялась.

– Да успокойся, Петя, все у тебя хорошо, даже отлично! Хочешь, я тебя с троюродной сестрой познакомлю, с матерью из Луганска приехала, у тетки моей живут, девушке под тридцать, но выглядит на двадцать пять и очень симпатичная, хочешь?

– Не надо, – буркнул Петя, вылезая из окна и понимая, что план не выгорел.

И вот с утра он был печален, думал о том, что ведь и в самом деле могут убить, а у него никого нет. Может, зря он отказался от знакомства с троюродной сестрой? Тридцать лет – ну и что? Не жениться ведь. Наоборот, хорошо – наверняка опытная.

– Чего? – переспросил он Таранчука, который нетерпеливо смотрел на него.

– Я уж думал, ты заснул. Как лучше: неправомочные или неправомерные?

– А что?

– Действия.

– Хитро сочиняешь, дядя Гера. Пиши: неправильные.

– Это и дурак сможет. Надо официально, как положено.

И Таранчук продолжил тюкать, сочиняя, шевеля при этом губами.

Тут зазвонил телефон – стационарный, служебный.

Таранчук и Петя смотрели на него. Кто бы ни звонил, это касается не их, а начальства, начальство же отсутствует. Телефон умолк, но тут же зазвонил опять. И Таранчук не выдержал, взял трубку. Не представился, спросил по-граждански:

– Алё?

Чтобы сказать, что не туда попали, если услышит что-то неприятное, догадался Евдоха.

Но Таранчук молчал и слушал.

Потом положил трубку и обреченно сказал:

– Всё.

– Что все?

– Уже.

– Что уже?

– Из областного управления звонили: на Грежин наступление идет. Советовали не поднимать сопротивления.

– Дела!

Таранчук смотрел на готовое заявление – только подписи поставить, и думал. Потом, крутя ручку, вытащил лист из машинки, встал и сказал:

– Едем туда.

– Куда?

– Навстречу. С этой бумагой.

– Дядя Гера, я еще с ума не сошел! Прямо им в лапы, что ли? Я лучше к своим замирным друзьям уйду. И вообще гражданство сменю, если такое дело! На своих с войной пошли!

– А мать тут оставишь? А дом?

И уже через четверть часа они выезжали из поселка на машине Таранчука, в окне торчала длинная палка с белой футболкой, которую из-под рубашки снял с себя Евдоха, она изображала знамя сдачи на милость противника.

Колодяжный узнал обоих милиционеров, сразу все понял, отвел их в сторону, выслушал сбивчивые речи о том, что они не хотели ввязываться в авантюру, но были вынуждены в силу приказа капитана Вяхирева, а сам Вяхирев скрывается. Возможно, прячется дома, они готовы указать, где его дом. После этого Таранчук протянул Олександру Остаповичу заявление, тот прочел, усмехнулся, свернул и положил в карман.

Отошел, начал о чем-то советоваться с Лещуком и каким-то полковником в форме вооруженных сил Украины. Таранчук и Евдоха ждали. Колодяжный вернулся и сказал:

– Вот что. Звоните вашему Вяхиреву. Скажите, пусть сам сюда едет, чтобы нам не штурмовать поселок.

Таранчук схватился за телефон, но уточнил:

– А если не захочет?

– В таком случае мы вас расстреляем, – улыбнулся Колодяжный.

Евдоха тоже хихикнул, приняв за шутку.

И тут Лещук, наблюдавший со стороны, получил еще один наглядный урок, как вести себя в зависимости от обстоятельств – вежливый и даже, можно сказать, галантный Колодяжный, закричал, нет, не закричал, а заорал, приблизив лицо к испуганной физиономии Евдохи, нависая над ним, как коршун над воробьем:

– Ты чего щеришься, пащенок? Что тебе смешно, идиоту? Что война идет? Что людей убивают? Что сыновья к своим матерям не вернутся? Б… веселится он тут!

– Товарищ… Товарищ… – Евдоха рад бы как-то обратиться к Колодяжному, чтобы оправдаться, но не знал его звания и чина.

Но тот уже умолк и сразу же успокоился. И обратился к Таранчуку с подчеркнутой деликатностью:

– Звоните, Георгий Владимирович.

Имя запомнил! – растроганно подумал Таранчук и позвонил. И сказал все, что было велено. А потом передал трубку Колодяжному по его знаку, Колодяжный добавил:

– Следующим шагом, капитан Вяхирев, будет штурм поселка с целью вашей поимки. Если вы сбежите на российскую сторону, могут нечаянно пострадать другие люди. Которые вам этого никогда не простят. Это я говорю на всякий случай, вдруг у вас есть все-таки совесть?