Читать книгу - "Сад Лиоты - Франсин Риверс"

Нору охватила нервная дрожь.

— Она сама могла бы заказать машину.

Он покачал головой, печально глядя на жену:

— Майкл обращается с тобой так же, как ты со своей матерью. Ты никогда об этом не задумывалась?

Глаза Норы наполнились слезами.

— Майкл меня любит.

— Только это совсем незаметно.

У Норы задрожали губы.

— Жестоко говорить мне такие слова!

— Я женат на тебе пять лет, но ни разу не слышал от тебя ни одного доброго слова о твоей матери. А за те несколько раз, что я видел ее, я понял, что она очаровательная женщина.

— Очаровательная. Очарование может быть напускным.

— А красота пустой. — Он поднялся. — Я ухожу на работу. — Он снял пиджак со спинки стула и взял кейс. — Когда вы с Энни разберетесь, где будете праздновать День благодарения, сообщите мне, и я приеду туда. Если меня, конечно, пригласят.

Нору душили слезы обиды.

— Возможно, я уеду и проведу праздники совсем одна! Тогда все будут абсолютно счастливы!

— Тоже мысль. — С этими словами Фред ушел, ни разу не оглянувшись.

Ее трясло. А будет ли ее семья довольна, если она уедет и предоставит всем возможность отпраздновать День благодарения, как им захочется?

Провести День благодарения у матери! Провести праздник в тесном домишке, построенном еще до войны по соседству с гетто. Как мило! Нора отнесла чашку Фреда к раковине и ополоснула водой, чтобы смыть следы кофе, и потом поставила ее на решетку посудомоечной машины. И разве Энн-Линн что-нибудь понимает в том, как нафаршировать индейку и приготовить ее? Ничего подобного! В День благодарения Нора позволяла ей только сходить в цветочный магазин, а затем убрать со стола посуду и вымыть ее. В прошлом году к ним приезжал Джордж со своей семьей. Его жена Дженни привезла два пирога: один с мясом, а другой с тыквой. Пироги были так себе, не такие вкусные, какие могла бы испечь она сама. Взбитые сливки, которые она положила сверху, немного исправили положение. Большую часть времени Энни присматривала за Мици и Маршаллом, а Дженни на кухне только путалась под ногами. Зато Джордж и Фред, как, впрочем, и все мужчины, даже не потрудились помочь. Они увлеченно смотрели по телевизору футбол.

Энн-Линн будет готовить обед на День благодарения. Это же полный провал!

Слова Фреда задели ее самолюбие. Она действительно ничего не делала для того, чтобы мать могла к ним приезжать. Джордж вполне бы мог привозить ее на своем шикарном «мерседесе». Хотя ему и было не по пути. Почему она должна справляться со всем абсолютно одна?

Все-таки будет лучше, если День благодарения они отпразднуют здесь.

Нора прекрасно понимала, что бесполезно говорить об этом с Энн-Линн, поэтому сняла трубку и набрала номер своей матери.

В ожидании ответа она сделала глубокий вдох и выдох, чтобы чувствовать себя спокойнее.

— Алло?

— Мама, это Нора. Мне кажется, будет лучше, если День благодарения мы отметим у меня. Я все подготовлю. И ты приезжай, конечно.

— Простите, я плохо слышу.

— Может быть, слышимость улучшится, если ты выключишь телевизор!

— Не знаю, что вы продаете, но мне это не нужно. — И мать положила трубку.

Нора с силой выдохнула, возмущенная тем, что Лиота во второй раз не захотела с ней разговаривать. Неужели ее мать теряет не только слух, но и разум? Она снова набрала номер, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

— Мама, это я, Нора!

— Эйлинора? А, привет, милая. Как дела?

Нора сжала зубы. Мать что, нарочно злит ее, называя этим именем?

— Я звоню насчет Дня благодарения.

— Мы с Энни будем очень рады, если ты сможешь приехать.

— Я не сказала…

— Это будет замечательно! Как в старые времена! Энни уже все продумала.

Старые времена? И чего хорошего, если будет похоже на старые времена?

— Мама, я хочу провести День благодарения в своем доме.

Молчание.

— Это проблематично, Эйлинора. Почему бы тебе не приехать ко мне? Мы могли бы все обсудить.

— Я не хочу ехать к тебе.

— Знаю, что не хочешь. Ты никогда не хотела. Почему?

— Думаю, ты сама знаешь.

— Почему ты не приедешь и не скажешь мне об этом?

— Ну почему ты так все усложняешь? — раздраженно воскликнула Нора.

— Жить мне осталось недолго, Эйлинора. Я устала ждать, когда наладятся наши отношения. Мне уже за восемьдесят, и я неважно себя чувствую. Я хочу, чтобы мы помирились до того, как я умру.

— Мы с тобой не ссорились. — Она хочет прошения? Как же, дождется. — К тому же ты сто лет проживешь. — Норе не удалось скрыть свое недовольство. Не услышав ответа, она нахмурилась, ей все-таки стало стыдно. Она вспомнила слона Фреда, которые ее так задели: «Майкл обращается с тобой точно так же, как ты со своей матерью». Почему ей сейчас пришло это в голову? И что это она устыдилась, если ее матери было не стыдно отдать своих детей в чужие руки и пойти работать? — Мама, почему ты не хочешь проявить благоразумие? Ты сама знаешь, что в твоем доме слишком мало места, чтобы отмечать праздник.

— Приезжай ко мне, и мы обо всем поговорим.

— У меня нет желания тратить время на споры с тобой.

— Делай, как знаешь, но если мы не обсудим наши дела сейчас, то Энни останется у меня на День благодарения. Мы будем скучать по тебе. — Она снова положила трубку.

Нора ругнулась и бросила трубку.

— Ладно, мама. Ты сама напросилась. Я приеду и выскажу тебе абсолютно все!

Лиота совсем забыла, что наступила среда. Возможно, недовольство Эйлиноры не подействовало бы на нее так сильно, если бы она вспомнила, что в среду должен приехать Корбан, чтобы сходить за покупками. Только она подумала об этом, как услышала звонок в дверь и через оконную занавеску увидела гостя.

— О, Господи. — Лиота была недовольна собой. — Вот-вот подъедет Эйлинора, которой не терпелось заняться приготовлениями к празднику.

К счастью, Корбан знал, что Лиоте нужно время, чтобы подняться с кресла и подойти к двери. Она собиралась извиниться перед ним и отправить восвояси, как вдруг обратила внимание на его странный взгляд.

— Что-то случилось?

— Ничего.

— У вас никто не умер? — Она распахнула дверь, пропуская его вперед.

— Все просто замечательно, Лиота.

— И даже не пытайтесь обманывать меня. Кажется, мы давно поняли, что это бесполезно, — у него был такой вид, словно он не спал со дня их последней встречи. Бледный, под глазами темные круги, к тому же странно настороженный.