Читать книгу - "Всемирная история болезни - Олеся Мовсина"

«Рыба-рыба-рыба кит, рыба правду говорит», – выплыла откуда-то, помавая плавниками, русская скороговорка. А потом уж пошли остальные мысли. Хотя и со скрипом. Это Поль. Надо обрадоваться.

– Тебя освободили?

– Наконец-то! Ты тут без меня пьёшь беспробудно, что ли? Пятнадцать минут пытаюсь тебя привести в чувство. Муж, можно сказать, из тюрьмы вернулся, а жена его не признаёт.

– Поздравляю. Извини, что-то мне плохо, не пойму.

– Ладно, давай. Кофе будешь? – и он, нагнувшись, задушевно чмокнул её в щёку.

А Надя стала мучительно собирать, складывать пазл происходящего. Всё-таки сначала вспомнился сон. Один из снов, обрывок. К ней в квартиру лезут воры (то ли в эту, то ли в ту, можайскую). А она пытается их задержать, не пустить. Кто-то ломится в дверь – она затыкает дверь столом, кто-то разбивает окно и пытается залезть с крыши – она скидывает его с подоконника. Потом балкон… Балкон.

Надя застонала и уткнулась в подушку. Почему-то мысль о балконе была самой колючей и тошнотворной. Почему?

Потом откуда-то: Луи! Как объяснить Полю, что Луи спит в их квартире? А он вообще-то спит? Она прислушалась. Поль звякает кофеваркой. Больше никого, ничего не слышно. Наверное, ушёл, это хорошо.

– А обыск-то они когда делали? – кричит ей муж из кухни.

Обыск. Кто они? Какой ещё…

Наверное, будет лучше, если она всё-таки встанет.

Комоды, книжные шкафы, ящики стола, шкафчики для посуды неожиданно бесстыдно похвалились Наде своим вывороченным нутром. Что-то это уже было. Ах да, они недавно переехали на эту квартиру. Нет, какое? После переезда она всё старательно уложила, а потом прошло уже несколько месяцев.

Ничего не понимаю.

Одежда кучей на полу, всё вверх дном, всё. Какой кошмар! Лучше бы ей и не просыпаться. Так это был не сон? Здесь хозяйничали воры, они что-то искали? Или это правда полиция и обыск?

Надя чувствовала себя дико беспомощной – именно оттого, что никак не могла вспомнить и понять, связать между собой последние события. Вот они вчера с Луи ездили в Ла-Рошель. Правильно. Зачем? К матери Поля. Так, Шарлотта сдержала своё обещание, и Поль на свободе. Прекрасно. Что-то там было ещё, что-то очень новое, волнующее, что-то очень и очень важное.

Генеалогическое древо? Да, надо будет посмотреть, порасспрашивать у Поля, что и как. Странно, помню детали, помню, какого цвета у Луи мобильный телефон, а вот главное – как будто кто-то стёр. И ведь вроде не пила вчера вечером ничего, кроме чая. Вот только анжуйское с этим, с секретаришкой на берегу.

Стоп. На берегу. Что-то было там такое, на берегу.

Надя умылась и с кислой, перекошенной физиономией выползла к Полю на кухню.

– Милый муж, у меня проблема. Какая-то бестолковая амнезия.

– Ладно, бывает. Выпей кофейку, всё пройдёт. А вот у меня, наоборот, кажется, всё хорошо. Выпустили за недостатком доказательств, хотя я так и не понял, чего там они хотели мне повесить. А потом, главное-то, что ж ты не спросишь у меня: как здоровье? Я отвечу: здоровье моё прекрасное, потому что я всё-таки больше не болен и болеть больше не собираюсь. Я не сын своего больного отца, а значит, здоровый человек.

Ну, вот, снова здорово, – подумала.

– Это замечательно, хотя и несколько неправдоподобно, – устало улыбнулась Надя и вдруг подошла к мужу совсем близко, взяла ладонями его лицо и чуть повернула к окну, к свету. – Слушай, только не удивляйся. А тебе никогда не казалось, что твой секретарь Луи чем-то на тебя похож?

Поль впервые за это утро, а пожалуй, и за несколько месяцев, услышал, что она говорит, и посмотрел серьёзно:

– Слушай, может, тебе врача вызвать? Ты и правда как-то не в себе. Не пойдёшь на работу?

Надя покачала головой. Это тоже вспомнилось. Вчера, в поезде, она приняла решение уйти из ресторана, искать новую, хорошую работу, ещё приняла решение жить с мужем мирно, ещё какие-то мечты о самосовершенствовании и… и… Исомы.

– Мне кажется, тут нужен не такой врач, а… психолог, психотерапевт, – потянулась Надя к своей чашке.

– Значит, я тебе всё-таки нужен? – как-то по-прежнему, по-жениховски сверкнул глазами Поль, довольный, что сострил.

– Конечно, Поль. Наверное, только ты можешь мне помочь.

Он сразу отмяк, подобрел:

– Только давай вечерком поговорим. И поможем друг другу немножко: я соскучился. А сейчас побегу – что там на работе? Даже думать боюсь.

– А этого… Луи ты увидишь? – беспокойно и жалобно взглянула Надя. Она-то была уверена, что не Поль, а именно его секретарь должен помочь ей выйти из ступора.

– Так. Никаких мне тут Луи. Что за моду взяла водиться с сопляками? Вот захочу и выгоню его сегодня же, чтоб не болтал про меня в полиции всякой ерунды, – опять зачерствел, как позавчерашний багет, и насупился Поль.

– А что он про тебя… Она…

И то ли кофе помог, то ли просто время пришло, но звонко и остро вдруг очнулась память о вчерашнем дне.

– Поль! – вскочила Надя из-за стола, плеснула на салфетку чёрную лужу из чашки, вдохнула весь воздух, какой только смогла, и – на балкон.

А пока бежала, передумала целую кучу.

Первое: это Луи устроил бардак, он искал что-то, скорее всего рыбу. Второе: не рыбу, а рыбий хвост. Третье: всё пропало, он её украл и был таков. И четвёртое почему-то: эта женщина, переодетая в мальчика, – и есть настоящая мать. Поля. И его братьев.

Рыбий хвост лежал себе спокойненько там, куда его вчера положили, и это поразило Надю не меньше, чем предыдущее внезапное открытие. Значит, не нашёл, не нашла. Или искала не его. Или всё-таки не она искала?

Надо было срочно найти Луи, расспросить его обо всём. И ещё купить в канцелярском магазине глины, чтобы сделать копию этого хвоста, потому что настоящие воры наверняка…

Надя вздрогнула: Поль стоял у балконной двери и смотрел на неё не то с любопытством, не то с жалостью.

– Я сейчас поеду, а вечером ты мне всё расскажешь, что тут у тебя произошло. Надеюсь, до моего возвращения ничего непредвиденного не случится?

Надя инстинктивно скомкала в ладонях тряпку с древнеисомской реликвией внутри.

– И приберись, пожалуйста, а то не квартира, а чёрт знает что. Сколько можно этот пол на балконе мыть? Вон, посмотри, что в комнатах творится!

Она втянула как-то голову в плечи, чтобы не расплескать, не выдать страшных тайн, и послушно двинулась разбирать завалы.

Ещё в студенческие годы Надя развлекалась иногда тем, что лепила из глины разные забавные штуки. Тогда как раз стала появляться в магазинах самозастывающая масса для детского творчества. И особенно ей нравилось делать подарки: подругам, сёстрам – чей-нибудь день рождения на носу, а денег нет. Достала коробочку с глиной, придумала (бусы, подсвечник, просто так бесполезную фигурку), слепила, раскрасила, подарила. И все рады.