Читать книгу - "Первая встреча, последняя встреча... - Владимир Валуцкий"

Остальное время чистильщик, не сетуя на отсутствие клиентов, терпеливо просиживал на ветру, кутаясь по уши в доху. К зданию подъезжали коляски и автомобили, чаще пешие посетители. Появлялся иногда мрачный Занзевеев, исчезал в павильоне и вскоре выходил, оборачиваясь, грозя в пространство кулаком и разражаясь неслыханной бранью.

Нога в поношенном черном башмаке совершенно неожиданно наступила на ящик однажды.

Руки чистильщика занесли над башмаком щетки, неловко выронили, торопливо собрали, размазали ваксу по носку…

— А вы и чистить-то, оказывается, не умеете, коллега, — произнес знакомый голос, и Чухонцев удивленно поднял голову. — Кого вы надеетесь здесь выследить? — продолжал Погилевич. — Гея? Он сюда никогда не придет. Гей встречается с Шольцем — но в другом месте.

Глаза Чухонцева с заиндевелыми ресницами недоверчиво глядели снизу.

— Откуда вы знаете?

— Иначе бы Путилин не писал о Фоке Погилевиче. Собирайте вашу музыку. Пошли.

— Куда? — вскинув ящик на плечо, Чухонцев взволнованно двинулся за Погилевичем.

— Увидите. Но не думайте, что я сменил убеждения, — сказал Погилевич, решительно качнув головой. — Просто я не мог спокойно ждать, когда вас прикончат.

Узкой лестницей, не предназначенной для гостей отеля, крутой и плохо освещенной, Погилевич и Чухонцев поднимались наверх.

В открывавшихся на каждом из этажей коридорах шла закулисная жизнь гостиницы. Из грузового подъемника выгружали ящики с бутылками, проносили пузатые, с клеймами, мешки; пар стелился из прачечной; пробегали сердитые официанты, с кухни слышался стук ножей и звон металлической посуды. Однако в этом суетливом закулисье Погилевич ориентировался достаточно хорошо. Старый повар в высоком белом колпаке вопросительно оглядел людей в пальто, возникших на пороге разделочной.

— Простите, сюда нельзя-с…

Улыбаясь, Погилевич глядел на повара.

— Не узнал, Василий Лукич?

Повар вгляделся в его лицо.

— Никак… Фокий Фотич? Господи, а я-то…

— Думал, помер давно?

— Да лет-то сколько прошло! — повар изумленно крутил головою. — Неужто — вернулись?

— И вот — с коллегой, — Погилевич кивнул на Чухонцева, доверительно понизив голос, — и опять твоя помощь нужна.

— Конечно, всегда-с… — повар тоже перешел на шепот.

— Нам бы седьмой номер понаблюдать. Помнится, там ведь отдушина была?

— Как же-с, есть, — кивнул повар. — Сейчас провожу. — Оглядевшись, повар кивком указал на коридор, уходящий вправо, и повел гостей по нему. — А помните, как вы здесь Левку Бессараба брали, тоже ведь на святках… Ох и пальбу же он поднял, сукин сын!.. — донесся его восторженный удаляющийся шепот.

Сквозь решетку под потолком темного и узкого прохода, захламленного пустыми ящиками, сломанными стульями, бросовой кухонной утварью, — пробивался свет. Взглядам Чухонцева и Погилевича, стоящих на двух поставленных друг на друга ящиках, открылась часть номера со штофными обоями и бархатной мебелью, напольные часы, красный ковер, мягко скрадывающий шаги человека, подошедшего к пришторенному окну.

— Сейчас явится, — шепнул Погилевич. — С немецкой аккуратностью, точно к двум.

И действительно, едва лишь начали бить часы, Шольц обернулся, услышав, видимо, стук в дверь, вышел в прихожую и вернулся с Геем. Послышалась негромкая немецкая речь. Жестом Шольц пригласил Гея к столику и креслам, стоящим в углу, прямо под отдушиной. Они сели, рука Шольца опустилась вниз — и Чухонцев увидел небольшой черный портфель, который Шольц положил перед собою на стол. Щелкнули замки. Из портфеля возникли бумаги, фотографии, чертежи.

Чухонцев весь обратился в зрение, он шарил по стене ногою, ища какой-нибудь выступ; нащупал его наконец, перенес на него упор и, ухватившись за решетку, подтянулся повыше.

Теперь стол был виден как на ладони, но бумаг и чертежей на нем уже не было.

Но на их месте появилась тетрадь в потрепанном коленкоровом переплете. Исписанные формулами страницы, знакомый кудрявый почерк…

И тут решетка вдруг с треском вылетела из пазов — и загремели под ногами рушащиеся ящики…

Гей и Шольц подняли голову на шум, донесшийся из-под потолка, где под лепниной карниза виднелась бронзовая вязь отдушины. Сквозь ажурные сплетения слабо вилось облачко пыли.

Гей положил тетрадь в портфель, стоящий теперь возле него, и встал.

Отряхивая на ходу перепачканные пылью пальто, Чухонцев и Погилевич шли по лабиринту коридоров. Повар с лицом, исполненным сознания важности происходящего и своей к сему причастности, семенил впереди, указывая дорогу.

— И куда же вы теперь, коллега, если не секрет? — спросил Погилевич, посматривая на возбужденного, сосредоточенного Чухонцева.

— Как — куда? Конечно, в контрразведку! Связь Шольца с Геем установлена, он уезжает, его нельзя упустить!

— Дело ваше, коллега, — Погилевич остановился на перекрестке коридоров у спиральной чугунной лестницы. Но вы совершаете непоправимую глупость. Кстати, удаляться нам лучше разными выходами. Проводи его, Лукич, — кивнул он на лестницу, — через веранду… зимний сад, сам знаешь.

— А вы?

— А я уж не заблужусь. Прощайте!..

Гулкие металлические шаги простучали и затихли за изгибом спиральной лестницы.

Погилевич свернул из коридора — и через служебную дверцу вышел на другую лестницу — ковровую и парадную, где мраморные наяды поддерживали шары электрических светильников. Лестница вела к двери в пустой ресторанный зал. Погилевич направился по ней вниз.

Зигфрид Гей, стоявший площадкою выше, — наклонясь над перилами, проводил внимательным взглядом быстро сбегавшую по ступеням фигуру в запыленном пальто…

Крутящаяся дверь совершила свое вращение — и в тяжелом стекле отразилось и тотчас уплыло возникшее за спиной старого сыщика раскосое, со шрамом лицо…

— Ну-с, и что же из всего этого вытекает?.. — щуплый, с жилистой старческой шей, половник контрразведки сквозь очки глядел на Чухонцева устало, с вялым любопытством.

Их разделял массивный стол с бронзовым чернильным прибором и двумя телефонными аппаратами; кабинет был высоким и светлым, в широких окнах виднелся угол арки Главного штаба и часть Дворцовой площади с Александровской колонной.

— Что, собственно, нового открыли ваши изыскания? — пояснил полковник в ответ на непонимающий взгляд Чухонцева и взял со стола одну из лежащих на нем фотографий. — Шольц пребывает в России со вполне легальной миссией. — Он бросил фотографию и взял другую. — Майор Гей… хорошо знаком не только нам, но и всему Петербургу.

— Именно! — горячо подхватил Чухонцев. — В частности — салону баронессы Махлейт, известной своими прогерманскими настроениями! Это прекрасная светская ширма для прикрытия деятельности разведки! Вот… — Чухонцев нашел на столе и протянул полковнику снимок. — Здесь вы видите ее вместе с майором Геем, выходящую из германского посольства.