Читать книгу - "Финское солнце - Ильдар Абузяров"

3

Упсо не видно, потому что сегодня ему не нужно, чтобы кто-нибудь его заметил. Он сидит несколькими этажами выше, в квартире местного садовода Кустаа. В квартиру Кустаа Упсо проник незаконно. Отмычки, зажатые в перчатках, почти не звенели. Тапочки тоже не издавали лишних звуков.

Упсо шарил по чужой квартире в полной темноте, время от времени включая фонарик. Должен же Кустаа где-то прятать деньги от продажи на городском рынке своих баклажанов-патиссонов? В каком же из мешков хранит он свои сбережения?

Упсо натыкался то на ящики с пахучими яблоками, то на помидоры, то на огурцы. Наткнулся на огромный патефон-патиссон. А вот на пахучие деньги набрести пока не мог.

Время от времени Упсо, не удержавшись, надкусывал овощи. Надкусывал, пока у него не случился приступ диареи. Тут уж Упсо пришлось совсем несладко. Мало того, что в незнакомой квартире приходится искать мешок с деньгами, так теперь еще и отхожее место надо найти. Комнату с двумя нулями в полной темноте, так сказать. Упсо изрядно перенервничал, прежде чем в темноте нашел толчок. И вот теперь он сидит, пускает «добрые ветры» и сам же пугается своего громыхания. Всем известно, что Кустаа отправился на дачный участок, но если услышат соседи, его возьмут с поличным: серебристой дверной ручкой от сортира и золотистой цепочкой от слива унитаза.

От страха Упсо начинает выделять влаги еще больше. Он думает, что это всё от чрезмерного напряжения. Срочно надо подумать о чем-то постороннем и отвлечься. Когда проговариваешь слова, это помогает успокоить дыхание и унять сердцебиение, что, в свою очередь, помогает открыть любой сейф. Поэтому Упсо берет с полки газету и читает объявление: «Молодая вдова с барской неприметной красотой ищет работящего спутника жизни. О себе: в.о., без вредных привычек, жильем обеспечена».

«Хм, – хмыкает Упсо. – Давай-давай, рассказывай про в.о. Была бы ты «Во!», разве сидела бы без мужика! Было бы у тебя в.о., ты уже давно была бы замужем». Где-то Упсо слышал, что вуз – это «выйти удачно замуж».

4

Объявление это дала Сирка, хотя ее муж Пертти был еще жив. Но даже если он не умрет в ближайшее время, она все равно его бросит. Сирка вышла за Пертти, когда ей не было и двадцати пяти. Пертти старше ее на двадцать с лишним лет. Такой опытный, галантный мужчина, всегда опрятный и приятно пахнущий. Сирке нравились мужчины постарше. Они знали, как расшевелить огонь и раскочегарить печь.

К тому же Пертти владел просторной квартирой в неплохом районе города. Он успешно работал на заводе прицепов, затем перешел в крупную логистическую компанию. Занимался балансировкой самолетов. Пертти знал, где надо поддавить и подгрузить, а где ослабить. Одним словом, опытный мужчина.

Завод прицепов встал из-за кризиса. Кому, спрашивается, нужны прицепы, когда продажа автомобилей упала в несколько раз? Единственным прицепом Пертти была Сирка. Она вцепилась в него мертвой хваткой.

Но времена поменялись. Сирка давно бы ушла от Пертти. Единственное, что ее останавливало и смущало, так это жилплощадь. Если не будет у нее квартиры, кто позарится на ее барскую красоту?

Несмотря на частые приступы романтического настроения, Сирка прекрасно понимала, как устроен этот мир, и трезво оценивала свои возможности. Шансов у нее, если честно, было маловато. В кафе Сирка спускалась ближе к полуночи, когда мужчины были уже в изрядном подпитии и им даже ужасный мир казался прекрасным. К тому же сумерки загадочными тенями ложились на морщинистые веки Сирки.

5

Сирка хорошо усвоила народную мудрость. Путь к сердцу мужчины, для красивых женщин – лежит через желудок, для некрасивых – через печень. Вот и сейчас, едва войдя в «Спасательную шлюпку», Сирка, прищурясь, мигом оценила обстановку. Из всех собравшихся ей больше всего подходили сцепившиеся в словесном танце седовласый писатель Оверьмне и лысый художник Кистти. Коньячные па сменяли па водочные.

– Скажи, вот ты меня читал? – спрашивал Оверьмне, наливая из графинчика водку.

– Зачем мне тебя читать? Я и так знаю, что ты напишешь. Я знаю, что ты гений в своем деле. А ты вот знаешь, что я гений в своем?

– Допустим, – Оверьмне закуривает. – Тогда почему меня не читают даже те, кто не знает, что я гений? Почему мои книги никто не покупает?

– Потому что они пока не знают, что ты гений. И потом, твое имя не вызывает доверия. Кому в мире интересен писатель с финской фамилией? Читателям французов бы и англичан прочитать, а тут еще ты лезешь на переполненный рынок. У кого, скажи мне, вызовет доверие чухонец? Чему чухонец неумытый может научить любителя французского верлибра?

– И то верно… – Оверьмне пускает клубы дыма прямо в лицо Кистти, словно проверяет слова последнего на правдивость.

– Истинно тебе говорю. Я ведь спец в делах маркетинга, столько рекламных плакатов намалевал, – доказывает свой профессионализм Кистти. – Пока не поздно, тебе следует взять звучный псевдоним и рвануть на широкий рынок.

– Какой псевдоним? – такой оборот беседы заинтересовывает Оверьмне.

– Здесь надо крепко думать, – Кистти морщит лысый череп. – Давай будем исходить из места, где ты родился.

– Хм-м… родился я в поистине царских местах, – улыбается Оверьмне.

– О, идея! – щелкает пальцами Кистти. – Если ты из королевских мест, значит, можно назвать тебя корольком. Королек – птица певчая. Это все знают.

– Ты думаешь? – Оверьмне метнул на приятеля недоверчивый взгляд.

– Я чую, что иду в правильном направлении. Смотри: королек – это у нас что? Птица? Но это еще и фрукт, у которого есть другое звучное иностранное название. Ну прямо как у Алексиса Киви!

– И какое же? – С каждым словом художника писатель увлекается все больше.

– Хурма! – смачно облизывает губы и кончики своих шелковистых усов Кистти. – Советую тебе отныне зваться Харитоном Хурмой. Звучно, красиво, многозначительно и в традициях Киви!

– Ты уверен? – сомневается Оверьмне.

– На сто процентов, – Кистти делает ноль из пальцев. – О-о!..

Кистти берет этим же колечком рюмку и опрокидывает ее в округленный рот.

– Каково! – Он щелкает пальцами, ища огурчик. – Хурма!! Хурма!!Хурма!! – хрустит Кистти. – И главное – с таким именем ты сможешь выйти на большой русский рынок, как братья Толстые.

– Ага. – Официант Барри подлетает к сладкой парочке. – Записал: «хурма». Что-нибудь еще изволите?

Но Оверьмне и Кистти нет до него никакого дела. Нет им дела и до Сирки – они слишком увлечены грядущим успехом на мировом рынке.

– Ничего. Приду попозже. – Сирка выходит из стеклянных дверей кафе, чтобы скрыться за деревянными дверьми подъезда.

6

В «Доме»-муравейнике больше ста квартир. В одной из них живет муза Рокси – Кайса. Собственно, Рокси согласился лабать на гитаре-весле в этом кафе только ради Кайсы. В наше неромантичное время как-то дико петь серенады под окном. А петь, признаваясь в любви, Рокси хочется. Вот он и надеется, что его стенания дойдут до ушей Кайсы через кровеносные сосуды дома и прочие каналы связи.