Читать книгу - "Маленькая торговка спичками из Кабула - Мари Бурро"

Мне кажется, кабульцы слишком любят поэзию и абсурд. У нас говорят, например, что козы, перед тем как перейти дорогу, смотрят направо и налево. Это упорядоченная анархия… или анархичный порядок, я уже сама не знаю. Кабул — это веселый базар. А, еще приятный эвфемизм! Он похож на антикварную лавку под открытым небом, в которую без всякого предупреждения вошла современность. У каждого с пяти лет уже есть мобильный телефон. Один раз я даже видела мужчину без рук с протезами, сделанными так, чтобы в левой руке он мог держать свой мобильный, а в правой — сигарету, эти два величайших порока афганских мужчин!

Еще у нас говорят, что Бог перестал гневаться на Афганистан в тот день, когда талибы покинули Кабул, тогда после десяти лет невыносимой засухи вновь пошли долгожданные дожди и принесли хорошие урожаи. С тех пор каждый раз, когда мы с мамой идем по мосту, я не могу удержаться от того, чтобы посмотреть на реку Кабул. Многие продавцы до сих пор предлагают черно-белые почтовые открытки с базаров 1970-х годов. Со времен, когда туристы еще приезжали в Кабул…

На этих открытках разлившаяся от талых вод река. Течение кажется быстрым, даже стремительным. От реки Кабул сегодня остался скромный ручеек, будто стесняющийся своего собственного существования. Эта горьковатая вода, в которой собраны все отбросы города, имеет тошнотворный запах, но для всех кабульцев, как и для меня, — это символ возвращения к миру, хотя и весьма относительный.

Я люблю свой город. Кажется, он постоянно ищет себя. Впрочем, как и все мы. Лицо Кабула — это его жители, его взрывы, его жилые комплексы и его добровольцы. Часто говорят, что «Кабул — это прокаженная деревня». Опять штамп! Сегодня город меняется с сумасшедшей скоростью. Например, на прошлой неделе по приказу мэрии на улицах установили светофоры. Теперь светящаяся табличка показывает, когда можно переходить дорогу. В течение одной минуты, не больше. Но я не видела пока ни одной машины, которая остановилась бы по этому сигналу.

У меня почти нет времени на свои дела. Но когда мне удается выкроить несколько часов, иногда даже ценой школьных уроков, я люблю ходить в Вазир-Акбар-Хан — богатый квартал на севере Кабула. Это один из моих любимых кварталов. Он находится у подножия холма, там, где русские во времена советской оккупации построили бассейн с десятиметровым трамплином. Сегодня бассейн безнадежно пуст и его используют в качестве футбольного поля. В Вазире снимают жилье в основном иностранцы, которым это по карману. Говорят, цены здесь выше, чем в Париже или Лондоне. Если сравнивать, то нам сдают дом почти даром. А для нас это много, мы едва находим сто долларов, чтобы оплачивать его каждый месяц. Дома Вазира были построены в 1970-х годах. Патина на домах почти не состарилась. Кажется, время здесь остановилось сорок лет назад, когда Кабул еще знал себе цену, когда он любил устраивать праздники. У улиц вместо названий — номера, все они друг на друга похожи и располагаются перпендикулярно, словно сетка. Я часто теряюсь в этом квартале. Но в конце концов всегда выхожу к подножию холма Тапа-э-Биби Махро. В прошлом году здесь посадили розы. Они наполняют воздух чудесным ароматом. Афганцы не падки на наслаждения, но цветы для них — подлинная страсть. К именам женщин часто прибавляют уменьшительно-ласкательное «Гуль», то есть «цветок». Я стояла возле этой клумбы, когда меня вежливо окликнул какой-то мальчик. Я отвернулась, чтобы не пересечься с ним взглядом. Мимо ходили люди, и мне не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, что я прихожу сюда встречаться с этим парнем. А еще мне было стыдно, что я прогуливаю уроки. Вряд ли мне удалось бы отвертеться: на мне была черная школьная форма и белый платок. Я глубоко вдохнула запах роз. Садовник поливает их каждое утро, тогда как половина жителей Кабула ходят за водой на колодец. Ради обыкновенной розы самый мужественный мужчина готов забыть о своем мужестве. Это значит, что мы все еще умеем жить. Находить такие вот радости на самом дне жизни!