Читать книгу - "Весенние игры в осенних садах - Юрий Винничук"

Валерия оказалась буддисткой и по вечерам как заведенная бубнила мантры. Каждая мантра была выписана на отдельной полоске бумаги, полоски висели по всей квартире, куда бы ты ни пошел. Те проклятые мантры висели даже в ванной над унитазом. С абажура свисала целая гирлянда мантр, и, когда мы занимались любовью, она произносила их вперемежку со стонами, аханьем и сопением. Ела она только растительную пищу но и ту предварительно скрупулезно делила на инь и ян. Съедобной была только ян: перетертая морковь, картошка «в мундирах», салат из одуванчика и лебеды, суп из крапивы, размоченная сырая гречиха без соли и другие столь же изысканные деликатесы, включая и сперму. Фактически она была весьма выгодной женой. Прокормить ее было так же просто, как канарейку. Мое подворье для нее оказалось настоящим раем: крапива, лебеда и одуванчики родили у меня, как у знатной звеньевой. С такими угодьями я играючи мог бы содержать еще полтора десятка подобных буддисток, правда, при условии, что они не будут засирать мою хату мантрами.

Сокровенной мечтой Валерии было побывать в Тибете или в Непале. Она бредила теми краями и читала одни только буддистские книги. Отдавалась она мне с такой страстью, словно делала это последний раз в нынешней инкарнации, ибо в последующей жизни она, очевидно, должна была стать каким-нибудь растением, желательно полезным.

После занятий любовью она замирала в позе лотоса на два-три часа, и это мне очень нравилось, ведь намного хуже, если любовница после этого начинает расспрашивать о моих творческих планах или рассказывает о своем безмятежном детстве. Из благодарности я выслушивал и не то, однако меня не оставляло сомнение: а стоило ли вообще платить столь ужасную цену за несколько минут удовольствия? После медитации Валерия сообщала мне, что ее карма полностью обновлена, и если я захочу, то могу поиметь ее еще раз. Она была уверена, что мы встретились с ней только потому, что так пожелал Кришна, и все подсовывала мне какие-то цветные Брахмапутры, но я все же оказался слишком стойким католиком. Однажды завалилась ко мне с такой же прибацанной, как и она, подругой, представившейся Нанмуллей, этим имечком она нареклась в честь древнеиндийской поэтессы, впрочем, меня она сразу же великодушно утешила, разрешив величать ее просто Наной. Валерия, знавшая ее под другим именем, тоже загорелась идеей сменить себе имя и, раскопав среди моих книг антологию древней индийской лирики, известила:

– Юрасик, отныне можешь называть меня Лала. Это сокращенно, а полностью – Лала-дэд. А тебе я, чтобы не выделялся, выбрала имя Джаганатха. Сокращенно Джага.

Я не перечил, и затем они вдвоем принялись прованивать мою хату «травой», ведя при этом глубокомысленные диалоги:

– Я достигла, – говорила Лала.

– Оооой, прааааавда? Ты достигла? – радовалась, как дурак пирогу, Нана.

– Да, теперь я знаю, что это такое.

– То, что мы называем ЧЕМ-ТО, ДАРУЮЩИМ УПОКОЕНИЕ?

– Именно. Я его достигла. Я почувствовала, что тело мое само по себе, а я сама по себе, тело мое – это словно рубашка, которую я на какое-то время надела на себя, сама же я – только гость в собственной голове… я, будто птичка, впорхнула в клетку тела и живу здесь… Я полностью оторвалась…

– О, Кришна! Тебе удалось то, к чему я так стремилась.

И они бросились друг дружке в объятия.

– Лаааалла!

– Наааана!

– Ты не представляешь, как я за тебя рада!

– Правда?

– Мне еще никогда это не удавалось. Ты возвысилась куда больше, чем я. Ты на истинном пути.

– А главное – моя карма… она теперь совсем другая… Я это поняла…

– Клаааасс! Я горжусь тобой!

– Я обрела царство света. Мои чакры чисты и ясны, я вся, как луч солнца.

– Лаааааллаааа! Ты проооосто чудо.

Я сидел и слушал весь этот бред, потягивая вино, от «травки» я отказался наотрез, хотя сами они от вина не отказались и продолжали молоть всякий вздор.

– А знаешь, Рона и Ден уехали в Индию.

– Ой, праааавда? И каким образом?

– Автостопом.

– Ну и на фига вам та Индия, – сказал я.

– Джага, ты не шаришь – это ашрам. Мы хотим в ашрам.

– А это что за экзот?

– Это место для медитации и духовного обновления. А еще мы хотим узнать, что такое тантрический секс. Понимаешь?

– Нет.

– Ну, это секс без проникновения, – сказала Нана.

– Какой ужас! Совсем без… проникновения?

– Ну да! Оно, впрочем, и лишнее, ведь оргазм получаешь от чего-то другого.

– Например?

– Например, от медитации через секс, – вставила Лала.

– А-а, это когда я, чтобы не кончить раньше тебя, думаю про неоплаченный газ.

– Вот если бы ты, Джага, задумывался о Кришне или о чем-то другом возвышенном, то это было бы в самый раз.

– И ради этого надо ехать в Индию?

– Конечно. Без УЧИТЕЛЯ нельзя. Он поможет отыскать ТВОЙ центр, – объяснила Нана.

– Какой центр?

– Центральную точку твоего тела, понимаешь?

– А сама ты ее не можешь найти?

– Могу, но не точно. Ее необходимо искать вместе с УЧИТЕЛЕМ.

– И где же, ты думаешь, она расположена?

Нана задрала майку, опустила молнию на шортах, оттянула краешек трусиков и ткнула пальцем прямо в курчавые чащи джунглей Раджастхана.

– О-о, – успокоился я, – собственно, я так себе этот центр и представлял, даже без учителя, но на кой ляд ради этого переться в Индию?

Нана подтянула трусики, дернула вверх молнию на шортах, поправила майку и сказала:

– Это ведь приблизительно. Точка может располагаться на миллиметр левее или правей. Без УЧИТЕЛЯ ее не обнаружить.

– И что будет, когда ты узнаешь расположение своего центра с точностью до микрона?

Знаете, что она ответила?

– Я буду его знать.

– И все?

– Нет. Я буду медитировать на него. Думать о нем, прикасаться к нему.

– Ты о клиторе?

– Возможно.

– Джага, ты пойми одно, – вмешалась Лала, – центр – это тайна. Никто никому не имеет права раскрыть эту тайну. Иначе хана. Иначе кто-нибудь сможет медитировать на твой центр и узнает о тебе та-а-а-кое, что тебе и не снилось.

– Какой ужас, Нана, а можно я прикоснусь к твоему приблизительному центру?

Нана задрала майку, опустила молнию на шортах и оттянула краешек трусиков. Я погладил сначала штат Раджастхан, пощекотал Уттар-Прадеш, проскользнул ниже к Магараштри и, преодолев Годавари, очутился посередке сепаратистского Тамилнада, где указательный палец угодил на влажное побережье Тируванантапурама, а мизинец – в горячую точку Шри-Ланки. Нана закрыла глаза и стала медитировать.