Читать книгу - "Первый глоток пива и прочие мелкие радости жизни. Загубленная сиеста - Филипп Делерм"

– Вышивать по канве мне, знаешь ли, как-то уже надоело!

– Цветные нитки кончились – пора бы подкупить еще.

– А птичья ярмарка на той неделе, что ли? Во вторник, кажется…

– Ну и жарища! Ну и духота!

В этом конце лавки вместо шелковой пены – квадратики холста с картинками для вышивания: олень в кустах, томная цыганка, смазливый уличный певец, бретонский пейзаж. Но главные сокровища развешаны вокруг прилавка. Во-первых, ряды пуговиц всех форм и цветов на белых картонках, от самых маленьких до самых крупных. Бытовые эмали, прикладные камеи – вся прелесть этих повседневных украшений видна, только когда их целые россыпи. Купить бледно-зеленые пуговицы, лишив их соседства салатных, изумрудных и коралловых, – да это просто варварство! Тому же закону дополнительной гармонии подчинена шеренга швейных катушек в стенной витрине, из разноцветных ниток получается богатая нюансами палитра. Еще тоньше игра оттенков в моточках мулине. Мадам Розьер достает их из ящичков, где они разложены по тонам, так что переливаются цветные волны, и встряхивает целой связкой толстеньких коричневых змеек, перехваченных на концах черными бумажными колечками.

И вдруг одолевает неприличная мысль. А что мадам Розьер, престарелая школьница, прилежная послушница иголки с ниткой, святая покровительница рукодельниц, смиренно преклонивших очи к пяльцам, мадам Розьер, хранительница добротной одежды, которую донашивают до конца, меняя только пуговицы, – мадам Розьер сама-то пользуется или нет кокетливым бельем в горошек? Казалось бы, ей больше пристала броня телесно-розовой грации – как раз такие продаются по базарным дням недалеко от ее лавочки, на лотке, – да завидно просторные бумазейные панталоны, которыми торгуют заодно с крестьянскими нарядами.

И все же. Ведь мадам Розьер всю жизнь служила жрицей тонкого белья, так неужели она не переняла хоть малость этого искусства, хоть чуточку не поддалась соблазну и не отважилась примерить что-то на себя? Ну да, она в летах… Но может, в этом-то и заключается секрет всегда царящей под аркадами прохлады? Мадам Розьер не подстрекала бы своей цветастой комбинашкой грубые мужские инстинкты и не любовалась бы, как молоденькая, в зеркале своей красотой. Нет, то был бы идеальный, целомудренный образчик комбинации, идеального цвета и выделки. Вот откуда в кремовом храме эта свежесть крестильной купели. Вот почему мадам Розьер, в скромном синеньком фартуке, окружена необычайным и незримым нимбом – она непорочная дева в шелестящем шелковом белье.