Читать книгу - "Тигры в красном - Лайза Клаусманн"

Это не походило на шумное, неуклюжее и жалкое заигрывание того мужчины из «Гавана Спешиал». Все происходило тихо — рука, скользнувшая под кромку ее юбки, осторожно разжимающая ее колени. Палец, поглаживающий внутреннюю сторону ее бедра, прочерчивающий маленькие концентрические круги на ее плоти.

Она знала, что если закроет глаза, то сумеет представить, что это рука Хьюза, спокойная, но настойчивая, такая, какой она ее помнила.

Она подлила всем еще вина, слегка приподнявшись на стуле, чтобы дотянуться до бокалов. Несколько капель упало на льняную скатерть ее бабушки. Все это время Чарли смотрел на Хьюза, не прекращая разговора о дрянной еде в столовой, ухмыляясь шуткам Хьюза. Она вдруг ощутила печаль — от того, как Хьюз кивает, как его голубые глаза суживаются при улыбке. И в то же время у нее перехватывало дух, она чувствовала себя пьянее, сильнее.

Ник не смогла удержаться, чтобы не бросить взгляд на Элиз, которая не отрывала глаз от Чарли. Она подумала, не подозревает ли Элиз, а может, она и привыкла к такому, как, говорят, привыкаешь к вою сирен при воздушной тревоге. Сперва ты ждешь, зная, что вот-вот начнется, затем зажимаешь уши, пока все не закончится, пока ты не сможешь выругаться, оказавшись в безопасности.

Ник еще крепче сжала колени. Ей следовало остаться дома. Лежала бы сейчас на мостках, слушала Каунта Бейси и подумывала о том, что надо готовиться к вечернему офицерскому пикнику.

Но тут она вспомнила радио, аккуратно завернутое в тряпку, здоровенную поваренную книгу, полную ингредиентов, которые она не купила, прислонилась головой к дверце машины и закрыла глаза.

Она пыталась вспомнить, когда Хьюз последний раз водил ее на ланч. Это было еще до войны. Вечные разговоры о деньгах, точно они и в самом деле были бедны. Не то чтобы ее сильно заботили деньги, но она ненавидела то, что вечно нужно все обсуждать, прицениваться, а в итоге решение все равно принимал он, у нее же оставалось ощущение, будто от нее толку как от стены. В ней нарастали утомление и безразличие. Когда ей захотелось купить желтый купальник, она тайком телеграфировала своему опекуну, попросила денег. А после солгала Хьюзу о цене, по дороге домой оторвала бирку и зашвырнула на обочину. И всего-то — чертов купальник. Но почему-то из-за этого она любила купальник еще больше.

И все же деньги — это деньги, и, по крайней мере, у них они есть. Она подумала о Хелене и недавнем телефонном разговоре. Они регулярно писали друг другу последние пару месяцев, обмен бодрыми, если не светскими и — по крайней мере, со стороны Ник — не слишком правдивыми письмами. Но когда Хелена позвонила ей на прошлой неделе из далекого Голливуда, Ник поняла: что-то случилось. Похоже, брак кузины ухудшил ее и без того стесненные обстоятельства: Хелена — а вернее, Эйвери Льюис — намеревалась продать за наличные свой домик на Острове. Новость подтвердила подозрения Ник, что этот человек — проходимец, она так и заявила Хелене, заставив кузину расплакаться среди шорохов телефонной линии. Хелена сказала, что Эйвери хочет инвестировать в какое-то сомнительное кино, какую-то чепуху класса Б. Ник напомнила кузине, что та не получила бы этот домик, если бы не отец Ник, надеясь пристыдить ее, чтобы та отказалась от дурацкой затеи. И Хелена сдалась, сказала, что придется найти деньги иным способом, что, разумеется, Ник права. Ник была в ярости, вешая трубку, и потом заявила Хьюзу, что им следует отправиться в Голливуд и выяснить, что там происходит. Хьюз, конечно же, напомнил, что билеты до другого побережья слишком дороги, и Ник впала в мрачное настроение, надолго перестав посещать магазины.

— Где вы? — Голос Чарли Уэллса вернул Ник в машину, теплый воздух струился в открытые окна.

— О, где-то далеко, — ответила Ник. — Я немного устала после выпитого вчера.

— Давайте припаркуемся, отсюда можно дойти пешком.

Чарли остановился возле старого испанского форта, некогда служившего наблюдательным пунктом.

Ресторан находился в одном из ветшающих колониальных домов, которыми застроены узкие мощеные улочки старого города Сент-Огастина. Помещение было сумрачным, с низким потолком, и Ник спросила себя, скольких женщин Чарли приводил сюда.

— Я выберу для нас обоих, если вы не возражаете, — сказал он.

Ник махнула рукой:

— Пожалуйста. Я даже не знаю, с чего начать.

Когда официант принес вино, Ник накрыла свой бокал:

— Не думаю, что мне стоит пить.

— Вы должны выпить, — возразил Чарли. — Нельзя есть тапас без вина.

— Что ж, тогда совсем немного. — Она убрала руку.

Столик был маленький, их колени почти соприкасались, но Чарли не пытался придвинуться к ней, что вселяло в Ник смутное беспокойство.

Рыбные и мясные закуски были одновременно солеными и пряными, маслянистыми и острыми. Вскоре их подбородки лоснились от соусов, Ник даже пальцы облизала пару раз.

— Чувствую себя местной, — весело сказала она.

Он оказался прав насчет вина, она протянула ему бокал за добавкой.

— Вы и выглядите местной, с таким-то загаром, — заметил Чарли со смехом, подливая ей вина.

— Впервые в жизни я загорелая посреди зимы, — сказала Ник. — Я очень старалась, чтобы этого добиться.

— Что ж, могу сказать, усилия того стоили. Все ребята на корабле к вам неравнодушны.

— Неужели? Я же их и видела лишь раз.

— Достаточно и одного раза, — ответил Чарли. — Они мне о вас рассказывали, но нужно было увидеть самому, чтобы поверить.

Ник знала, что он лжет, она была не из тех, по кому обмирают моряки, но все же почувствовала, что краснеет.

— Не смущайтесь, — ухмыльнулся Чарли.

— Я не смущаюсь, просто не знаю… — Ник колебалась. — Что ж, пожалуй, я немного смущена.

— Разве этот везунчик, ваш муж, не делает вам комплиментов?

Ник молчала, глядя на свою грязную салфетку.

— Ладно, ладно. Больше не буду вас дразнить. Давайте закажем кофе.

Официант принес густой кофе в маленьких выщербленных чашках, Ник никогда еще не пробовала ничего подобного.

— Марокканский, — пояснил Чарли. — Они фильтруют его дважды и добавляют кардамон, он придает аромат.

Они потягивали кофе в молчании, слушая звяканье посуды на кухне.

— Я чувствую себя такой уставшей, — сказала Ник, болтая гущу на дне чашки. — Готова проспать целую вечность.

— Хотите вернуться?

— Да, лучше вернуться. Иначе я могу закончить как Рип Ван Винкль и проспать за этим столом сотни лет.

— Думаю, они не станут возражать, — рассмеялся Чарли.

— Пожалуй, это не худшее место. По крайней мере, когда я проснусь, здесь можно будет неплохо закусить.

— Я хотел вам показать, куда причаливает та лодка с креветками, — сказал Чарли. — Но, полагаю, это может подождать.