Читать книгу - "Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин"

– Тогда ответственный сам назначает, кто вместо него должен оперировать. Но тогда, простите за каламбур, ответственный будет ответственным, но уже за того, кого назначил.

– Как у вас все сурово!

– А то! В нашей больнице заведующие отделениями наделены большой властью.

– Лихо!

– Ну, по-другому никак. Сами потом поймете.

– Получается, я, сам того не ожидая, вошел в пятерку лидеров?

– Как видите, получается так. Павел Яковлевич очень хорошо разбирается в людях, и ему порой хватает одного взгляда, чтобы понять, кто перед ним.

Мне льстило, чего греха таить, что я сразу угодил в элиту. Но где-то в подсознании сохранялось не до конца объяснимая настороженность. Ладно, поживем – увидим, чего сейчас гадать на кофейной гуще.

Выразив свое доверие по поводу оперативной деятельности, Трехлеб в первый же день отправил меня на самое дно иерархии врачебно-хирургической бригады. Он ниспослал меня работать хирургом приемного покоя. Мотивация такого маневра означала только одно: меня на самом деле готовили к вступлению в должность ответственного по хирургической бригаде. Для этого необходимо пройти все служебные ступеньки снизу вверх.

В хирургической бригаде пять человек. Двое пашут в приемнике, один по шоку, один на отделении, один – старший группы. Все члены бригады на сутки подчинены ему. Он решает все создавшиеся производственные вопросы и разруливает экстраординарные состояния, возникающие в больнице. В бригаде введена железная воинская дисциплина. Все приказы старшего смены выполняются безоговорочно. Коллектив устоялся. В Питере устроиться хирургом в стационар практически невозможно. Каждый доктор очень дорожит своим местом.

Самая нелюбимая должность – врач приемного покоя. Как его называют здесь на медицинском сленге – приемник. Задача хирурга-приемника проста и незатейлива: принимать всех пациентов, кто доставлен «Скорой», и тех, которые сами обратились за помощью. Таких тут величают «самотек». Среднее количество обращений за смену порядка 50–60 человек. Больные идут когда как. То пусто, то густо. И один из врачей должен постоянно находиться на рабочем месте. Сутки!

Правило это, естественно, никто не соблюдает. Но в будние дни, когда все начальство в больнице с 9-00 и до 17–00, дежурный хирург всегда торчит в приемнике. В те моменты, когда в операционной аврал, происходит взаимозаменяемость. Поэтому все члены хирургической бригады обязаны досконально знать работу друг друга.

Приемный покой размещен на первом этаже. В него входят регистратура, лаборатория, кабинеты узких специалистов, комнаты для диагностической аппаратуры, включая компьютерный томограф, отделение общей реанимации, перевязочные, гипсовая и отделение переливания крови.

На любого пациента, даже на пьяного бомжа, зашедшего спросить, почему у него трясутся руки, когда он бросает пить любимую «настойку боярышника», как только он пересек входную дверь и попал в приемник, обязаны завести историю болезни. Туда вносятся записи специалистов, анализов и результаты диагностических мероприятий (рентгена, УЗИ и прочего).

Если пациент не госпитализируется, то история в тот же день закрывается. Врач, принявший его, пишет выписной эпикриз и справку с результатами обследования и рекомендациями. Если пациента госпитализируют в стационар, то делаются назначения, и через два часа хирург обязан подняться в отделение, осмотреть его, сделать надлежащую запись, после чего тот переходит под юрисдикцию врача, дежурящего в отделении. Лечащий врач назначается заведующим отделения к поступившему только на следующий день, если это выходные, то только после них. До этого момента его теоретически курирует врач-дежурант.

Естественно, такая система порождает массу неудобств. Хирург, принявший пациента, передает его дежуранту на отделении. Если выясняется, что больной в экстренном оперативном лечении не нуждается, то к нему теряют всякий интерес и забывают до лучших времен. А они наступают тогда, когда у него официально появляется настоящий лечащий врач.

Лежит такой бедняга на отделении и остается предоставленным самому себе. Хорошо, если попадутся добросовестные медицинские сестры и безукоризненно исполнят все назначения. А если нет? Чего греха таить, имеются и такие сотрудники, которые работают спустя рукава.

Львиную долю рабочего времени хирурга городского стационара съедает бумажная рутина. За последние годы ушлые люди стали чаще подавать на медиков в суд. Нам приходится защищаться буквально ото всего. Все, что касается осмотра, назначений и дальнейшего наблюдения, тщательно фиксируется в специальную медицинскую документацию. Причем ежедневно, а в особых случаях – ежечасно.

Сразу на память приходит мультфильм про Чипполино. В нем местный злодей – принц Лимон заявил: «Вы стали больше дышать! Надо ввести налог на воздух!» Так и у нас: появилась свободная минута надо добавить писанины!

Диагноз и показания к операции мы обязаны установить в кратчайшие сроки, желательно на уровне приемного покоя. При попадании пациентов в отделение в ночное время или в выходные дни шансы «пропустить» осложнения заболевания увеличиваются. Дежурный врач в отделении один, больных может быть 70–80 человек. Срабатывает обыкновенный человеческий фактор. Чтоб минимизировать разного рода неприятные ситуации, тот врач, который госпитализировал пациента на койку, убедившись, что с ним все в порядке, передает его врачу отделения. В принципе, если неукоснительно следовать этим правилам, ЧП можно избежать.

Все эти тонкости в довольно сжатой форме поведал мне Миша, представляя приемный покой. В кабинете хирурга находился самый молодой член нашей бригады Витя Бабушкин. Он только завершил ординатуру, неделю назад сдал экзамены. Ему был положен месячный отпуск, но из любви к искусству он продолжил трудиться. В приемник, как правило, посылали одного молодого хирурга и второго опытного, чтоб зрелый доктор на практике предавал свои знания юному коллеге.

– Дмитрий Андреевич, гляньте, неясный больной, – попросил Витя после того, как мы были представлены друг другу Михаилом.

– С удовольствием! В двух словах суть проблемы?

– Мужчина 32 двух лет, нигде не работает. В течение месяца злоупотреблял алкоголем. Решил остановиться. Два дня не пьет, но начал икать.

– Да, доктор, вот уже два дня без перерыва икаю, – жалобно подтвердил похожий на ощипанного тойтерьера хлипкий мужичонка с наметившейся на носу багровой ринофимой. – Ик! Ик! Ик!

– А что пил?

– Знамо что, водку!

– Много?

– Кто ж ее считал? – растянул «тойтерьер» в улыбке сухие губы, обнажая щербатые прокуренные зубы. – Немеряно!

– Витя, а почему его к нам направили с икотой?

– Дмитрий Андреевич, так его уже все специалисты осмотрели. Никто ничего своего не нашел.

– Знакомая картина, – вздохнул я. – Если ничего не ясно, направь к хирургу, он все знает. Ладно, разберемся.

– Только я на операцию не согласен! Сразу заявляю! – заскулил обладатель шишковатого носа.