Читать книгу - "Джаз-банда - Глеб Сабакин"

Жук учился в легендарном местном техникуме. До этого в школе он учился в классе коррекции. Не потому, что отставал в развитии. Наоборот, несмотря на плохую наследственность, был очень прошаренный типок. Просто в том классе учились его друзья, вот он и закосил под дурака, чтоб с ними тусить. Некоторые, кстати, были поумнее иных ботаников. Весь класс стоял на учёте в милиции. В основном благодаря доносам родителей учащихся класса «А», додиков, которым Жук сотоварищи житья не давали.

Жил он в бараке с родителями-алкашами, которые на сына забили примерно сразу, как он родился. Дома Жук появлялся нечасто, да и домом этот бомжатник назывался условно. Пару раз я помогал ему выгонять оттуда сборища местной пьяни. Помню, однажды разгоняли очередные посиделки — буквально пинками, руками брезговали бить — и один чёрт начал огрызаться. Жук оттащил меня от него — не надо, мол, я сам — и давай лупить ногами. Это был его отец, оказывается.

Жук был вечно голодным. Уличным криминалом он занимался не столько ради развлечения, как большинство из нас, а чтобы попросту пожрать. Работать надо, скажете? Ну, может быть.

Несколько раз я брал его с собой в институт, один раз он даже на лекции побывал. Впечатлился — не то, что у нас, говорит, всё тихо-интеллигентно. На его занятиях я тоже бывал, и мне было очень жаль преподавателей.

Однажды я рассказал Жуку про приватизацию и залоговые аукционы. Он ходил и сокрушался, — как же так, вот повезло олигархам оказаться в нужное время в нужном месте. А потом говорит — не, там тоже мозги надо иметь, а у меня беда с ними.

Гуляли как-то раз по центру и зашли в магазин одежды. Выходим — а Жук в куртке новой. Я, говорит, надел померить, а снимать жалко, понравилась, так и вышел. Мы пропалили фишку, что там ни охраны, ни антикражек, и наведались ещё раз. Потом побывали во всех магазинах этой сети. Действовали по обстановке. Если народу было много — просто брали вещь и уходили незаметно. А чаще — брали в примерочную несколько вещей, одну надевали под своё. Лишнюю вешалку засовывали под коврик или с собой уносили, а взятое вешали обратно — не подошло, извините.

Куртки, штаны, олимпийки, футболки — всего навалом натырили. Если с размером ошибались, друзьям отдавали. Жук тогда впервые в жизни нормально приоделся, а то всё как обсос ходил.

С обувью только проблемы были, в магазинах не получалось провернуть. Поэтому наведывались на рынки. Но там раз на раз не приходилось, торгаши ушлые, не то, что магазинные курицы. И убегать приходилось, и драться. Один раз вышел смешной казус. Пытались замутить мне кроссовки. А левый и правый — на разных лотках. Договорились — Жук берёт один, я другой, и встречаемся в условленном месте. Он сумел, а я — нет. Куда деваться — надо скинуть, зачем нам один-то. А места подходящего нет, всюду глаза. Идём к выходу, сквозь людские джунгли, кроссовок — у Жука запазухой. Заблудились, плутали-плутали, и вышли к месту кражи. Жук подошёл к торгашу, заорал — «держи, и больше не проёбывай!» — и в лицо ему кинул. И дальше пошли.

Потом многие просекли про те магазины, появились конкуренты. В конце концов там и охрану поставили, и рамки на входе, и антикражки на товар стали вешать. Воровать стало всё труднее, да и лица примелькались — в общем, завязали с этим делом.

Спустя пару лет, будучи уже в составе другого коллектива, я похвастался коллегам из соседнего звена, как мы лихо ту сеть поимели. А они давай ржать, дескать, да вы лузеры по сравнению с нами.

Они работали по-крупному, делая акцент на технике. Например, было время, когда в салонах сотовой связи не ставили сигнализацию на витрины. Эти деятели каждую точку в городе нагнули на два-три телефона. Подходили к витрине втроём, двое прикрывали, один отгибал стекло и вытаскивал аппарат. Были у них и посложнее схемы, вплоть до того, что однажды вынесли холодильник на глазах у охраны. Прикинув в уме суммы, я резонно спросил — что ж вы до сих пор на трамваях ездите? Ларчик просто открывался — половина торчала, другая — играла. У каждого была минимум одна условка.

Так вот, возвращаясь к Жуку. Неплохой был парень, жалко, что наши пути разошлись.

Несколько лет ничего о нём не слышал. Всё удивлялся, почему ни разу не пересеклись, вроде и город небольшой, и на район я иногда наведывался. И вдруг звонит мне с лагеря.

По чистой случайности сел. Пьянствовал с двумя типами, подошли к супермаркету. Жук зашёл за пивом, эти двое остались на улице. Пока Жук стоял в очереди, они отмудохали мужика по беспределу. А у того то ли инфаркт, то ли инсульт случился — сразу помер. Эти субчики очканули и смылись. Жук выходит — мужик лежит. Он к нему, может помощь нужна, мало ли. Только по привычке сначала карманы проверил, а потом уж пульс. И тут менты из-за угла. А Жук — пьяный, костяшки разбиты после недавней драки, и кошелёк чужой в кармане.

Лет семь на тот момент сидел, ещё два оставалось.

Не по себе тогда было. Я-то на тот момент уже от криминала отошёл, а тут будто звонок из прошлого. Напоминание, что повезло соскочить, пока поздно не стало.

Большинство звонков с зоны от прошлых знакомых делается по одной причине — намекнуть на грев. Или без намёков напрямую попросить. Понятное дело, не на курорте, и родня не каждого поддерживает, и друзья не у всех до конца с ними. Но Жук ничего не просил. Всё есть у меня, говорит, сам могу помочь при надобности. Обжился, домой не рвётся, подумывает специально раскрутиться и подзадержаться.

Такие дела.

Поймал себя тогда на мысли, что забыл его имя. А фамилию и не знал никогда.

13

Отшитые

Если в бригадах такие вещи проходили не столь болезненно, особенно в поздние годы, то в районных группировках это было страшным событием в жизни человека. Как если бы вас публично изнасиловали, разнесли весть по городу, и теперь в вас все тыкают пальцами. А иногда ещё и камни бросают.

Стандартная процедура отшивания выглядела примерно так. Провинившийся выводится в круг, оглашается его косяк, потом бьют и прогоняют ссаными тряпками к чертям собачьим. Момент довольно трагичный. Человек побитым псом ковыляет прочь, и вслед ему смотрят десятки бывших