Читать книгу - "Серебряный меридиан - Флора Олломоуц"

— Сто копий «Екклесиаста» Лока, если столько найдется.

— Сто? Для всей вашей команды?

— О, нет. Число моих людей без малого в пять раз больше.

— В пять? Да это целый город!

— В некотором роде. Я договорился с мистером Филдом, что куплю у вас книги для моей книжной лавки в Венеции. Я продаю исключительно английские издания.

— Вы постоянно живете в Венеции?

— Вас это удивляет?

— Нисколько. Пожалуй, радует, вот верное слово. Признаюсь, я вам завидую.

— Мне нужен не только «Екклесиаст», но еще и вот эти, — Том передал ей большой список с указанием количества экземпляров.

— Не кажется ли вам, что здесь не хватает книг о приключениях и о любви? — спросила Виола, бегло просмотрев перечень.

— Мне говорили, что у вас безупречный вкус, — ответил Том. — Я полностью доверяюсь вашему выбору. Помогите мне дополнить список.

Она еще раз внимательно прочитала и занялась подбором книг.

— Я часто вспоминаю нашу первую встречу, — сказал Том.

— Боюсь, тогда вы могли сделать неверный вывод, капитан. Я сама дала вам повод.

Он ответил тихо, но она услышала.

— Я молил Святых Вильгельма и Ieopra хранить вас. Я счастлив, что мои молитвы услышаны.

Виола не нашлась, что ответить и продолжила подбирать книги.

— Не буду мешать вам, — сказал Том. — Когда мне вернуться за ними?

— Скажем, завтра в шестом часу. И захватите с собой помощника. Надеюсь, вы приняли приглашение моего брата?

— Да, с радостью!

Он склонился к ее руке, слегка сжав ладонь, и вышел на улицу.

Вечером следующего дня, после того как Том и приехавший с ним в четырехместной повозке его помощник Николас погрузили подобранные Виолой книги, Николас повез библиотеку в порт, а Виола и Том направились к издательству.

— Я хочу позвать Джека, — объяснила она.

Ричарда в мастерской не было. К ним навстречу вышла Жаклин.

— Мистрис Филд, простите, мы не должны были врываться и отрывать вас от дел, — извинился Том.

— Но раз уж вы ворвались, чем могу служить? Виола, а вы что же, закончили работу раньше? Никак не ожидала увидеть вас сейчас здесь.

— Мистрис Филд, могу я просить вас? — Том не дал Виоле ответить.

Он отвел Жаклин в сторону и изобразил на лице удивление.

— Как строго! — сказал он в полголоса.

— «Бедные труженики», хотите вы сказать? Некоторые из них по нескольку недель путешествуют и занимаются совсем иным, а не своими прямыми обязанностями. У тех, кто вызывает ваше сочувствие, и без того слишком много поблажек, капитан.

— Боюсь, я вынужден просить вас еще об одной… — Том улыбнулся Жаклин. Он смотрел ей в глаза, слегка к ней наклонившись, и говорил совсем тихо. Виола видела, что хватило считаных мгновений, чтобы Жаклин кокетливо опустила глаза и, взмахнув своими пушистыми ресницами, кивнула ему в ответ: «Ну хорошо!»

Виола ничего не могла с собой поделать. Все в Жаклин казалось ей фальшивым, ее женственность, умение быть кокетливой и изменчивой, все было слишком — и красота и приветливость. Все ложь и поддельный театр.

Том вместе с Джеком подошел к Виоле и сказал, что все в порядке.

Втроем они вышли на Ладгейт-Хилл.

— Так вы уже знакомы? — удивился Джек.

— Вот уже месяц и семь дней, — кивнул Том.

— Как?

— Прошу вас, Том, позвольте ему самому догадаться, — сказала Виола. — А ты, Джек, потом поделишься своими версиями. Глядишь, так сочинится новая пьеса.

— Том, как ты все успеваешь? — вздохнул Джек.

— Festina lente^[166].

Другого ответа Джек и не ждал.

Уилл встретил их. Над очагом томилось жаркое — сочный йоркширский пудинг. Виола принялась накрывать на стол.

— Капитан, — сказала она. — Я буду рада, если вам придется по вкусу английский обед.

— Я не настолько отвык, как вам показалось. Хотя у итальянской пищи есть свой особый аромат, — сказал Том. — Вкусная, с душой приготовленная еда, уютный дом — едва ли не основа основ жизни на адриатических берегах. Добавьте сюда общение с приятной компанией, и жизнь обретет иные краски. Всего-то и нужно — усвоить простую истину.

— Поделитесь с нами этой истиной, — попросила Виола.

— С радостью: наслаждайся путешествием, не думай о плохом и в пути раздели свой хлеб с другими — тогда и сам не будешь лишен удовольствии.

— Да. Это так, — согласилась она.

— Прошу всех к столу, — скомандовал Уильям. — Том, сегодня мы не дадим тебе отдохнуть, скорее наоборот — утомим расспросами о новостях благословенных краев.

Виола не помнила, когда смеялась так, как вечером этого дня. У нее не было сил разогнуться. Джек, музыкант Том Морли, Огастин Филипс, Джон Хеминг и Генри Кондел, также приглашенные Уильямом, только и делали, что утирали слезы. Том Хартли рассказывал им истории, свидетелем которых ему приходилось быть, подражая манерам изъясняться тех, кто произвел на него сильное впечатление.

— …Так вот, этот полицейский пристав никак не мог запомнить и правильно произнести слова, что ему полагались по должности. Он говорил примерно так: «Если принца ночью встретишь, можешь ли ты его задержать? Всякий, кто знает судебные усыновления, скажет тебе: можешь, но только с согласия его высочества. Потому что стража никого не должна оскорблять. Наша стража действительно задержала две обозрительные личности, и мы хотели бы их нынче утром допросить в присутствии вашей милости. Теперь вся диссамблеяв сборе. Эй, табурет и подушку для писца, мы должны провести экзаменацию. Ах, мерзавец! Ты будешь за это осужден на вечное искупление. Я реформирую всех о том, какие оскорбления ты, проходимец, мне нанес. Хоть это и не занесено в протокол белым по черному, что этот истец и обидчик назвал меня ослом, вы, господа, будьте любезны и не забудьте подтвердить в надлежащее время и в надлежащем месте, что я — осел. Имею честь уволить себя от вашего присутствия^[167].

— Том, прекрати!

— Фу-у ты… Том, не туда ты пошел, ей-богу!.. Тебе бы в театр!

— Благодарю, господа, мне с моей жизнью театра, как видите, хватает.

— Как долго вы простоите в Лондоне, Том? — спросил Уилл.

— Надеюсь, до весны.

Вместо «до свидания» Том сказал: «имею честь уволить себя от вашего присутствия». Друзья условились, что «диссамблею» надо повторить.