Читать книгу - "Приключения русского дебютанта - Гари Штейнгарт"

— Рейва, — подсказал Коэн.

— Хорошего рейва. Я даже знаю потрясного финского диджея. Маэстро Пааво. Слыхали о нем? Нет? В Хельсинки он знаменитость, хотя ему там не очень нравится. Слишком все гладенько, по его словам. Ну не знаю, не был.

— Пусть едет сюда! — Коэн с размаху шмякнул рюмку о стойку бара. Владимир тут же выложил сто крон в возмещение ущерба.

— Наверное, он бы не прочь, но ему нужна приманка, контракт. В Лапландии у него бывшие жены, которых надо кормить, и маленькие диджейчики. Финны — очень семейные люди; наверное, поэтому по самоубийствам они занимают первое место в мире. — Он усмехнулся и просигналил барменше, чтобы налила еще, не забыв указать на пустой табурет Планка и погрозить пальцем: «минус один».

— А вам известно, что Владимир — вице-президент «ПраваИнвеста»?

— Гм, — произнес Владимир.

— «ПраваИнвест»? Неужели? Впервые слышу! — Столованец с трудом, часто моргая, сдерживал хитрую улыбку. — Пришлите мне рекламный проспект, джентльмены.

— Обязательно! — пообещал Коэн, не замечая сарказма в голосе аппаратчика. — «ПраваИнвест» — гаргантюанское предприятие с уставным капиталом более тридцати пяти миллиардов долларов, если не ошибаюсь.

Франтишек долго, в упор смотрел на Владимира, будто спрашивая: «Одна из тех фирм, да?»

— Гм, — повторил Владимир. — На самом деле ничего выдающегося.

— Разве не ясно? — разъярился Коэн. — Он профинансирует ваш ночной клуб. Привозите сюда финна, и за дело.

Владимир вздохнул: его молодой ассистент чересчур торопится.

— Все не так просто, — сказал он. — Жизнь полна препятствий. Например, растущие как на дрожжах цены на недвижимость в центре Правы.

— Я бы не сказал, что это большая проблема, — возразил Франтишек — Видите ли, если открыть клуб в центре города, то там будут околачиваться одни богатые немецкие туристы. Но если снять помещение на окраине, куда было бы удобно добираться на общественном транспорте или на такси за приемлемые деньги, то к вам потянется более изысканная публика. Ну скажите, сколько по-настоящему классных клубов на Елисейских Полях? Или на Пятой авеню? Никто их там не открывает.

— Он прав! Прав! — поддержал столованца неугомонный Коэн. — Почему бы тебе не вложиться в это дело, а? Давай, ради нас. Сам знаешь, в «Модерне» и в «Радости» теперь скучища смертная, одни папенькины дочки и маменькины сынки, музыка гнусная… Бред! Как они только могут играть такую гнусь и запрашивать пятнадцать крон за вход!

— Это пятьдесят центов, — напомнил Владимир.

— Сколько бы ни было. — Коэн теперь обращался исключительно к Франтишеку — как ребенок, который теребит одного родителя, когда другой ему отказал. — Но это еще не причина, чтобы не затеваться с этим делом, особенно в связке с диджеем Павлом.

Владимир поморщился, прикрыв лицо пивной кружкой.

— Да, но понимаете ли, мистер Франтишек, «ПраваИнвест» — серьезная, транснациональная, социально ответственная компания. Наша философия заключается в удовлетворении насущных потребностей страны, исходя — в картезианском, конечно, смысле — из наличествующих базовых предпосылок, это мы называем «смыслом нашего присутствия здесь». Поверьте, Столовая более нуждается в фабрике по производству хороших факс-модемов, нежели в еще одном клубе или казино.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Франтишек — Возможно, не казино, это в общем-то унылые заведения, но новый ночной клуб способен… как говорят у вас в Америке… «поднять моральный дух»?

После литров выпитого у Франтишека усилился акцент (с Владимиром случалось то же самое), и, наверное, по этой причине «казино», произнесенное новым столованским другом, привиделось Владимиру написанным по-русски, отчего он сразу вспомнил «Казино» в своем панеляке и, по ассоциации, отзывчивых русских девушек, развлекавших там гостей, а следом мелькнула мысль о зря пропадающем помещении. Ночной клуб, гм.

Барменша подала Владимиру очередную рюмку водки; на улице давно стемнело, и в плохом освещении пивной выражение лица барменши трудно было разобрать, ясно было лишь, что она страстно что-то ему втолковывала.

— Эта порция — бесплатно, — перевел Франтишек и горделиво улыбнулся щедрости своей землячки.

— Поднять моральной дух, говорите, — произнес Владимир после того, как водка обожгла внутренности сгущенной яростью тысячи картофельных полей, у которых отняли всю картошку, чтобы произвести этот напиток — Насколько же хорош маэстро Пааво по сравнению с лондонскими и нью-йоркскими диджеями?

— Он лучше, чем токийские, — заверил Франтишек тоном знатока и придвинулся на табурете к Владимиру настолько близко, насколько позволяли правила приличий; теперь они смотрели друг другу глаза в глаза, красные и влажные от возлияний. — Мне нравится с вами разговаривать, мистер Базовые Предпосылки. И я знаю о вашем дельце с Гарри Грином. Не встретиться ли нам наедине, чтобы обсудить дальнейшие планы?

В стереосистеме иссяк Майкл Джексон. На улице в стылом воздухе солдаты под луной распевали песню на столованском в ритме «ум-па-па, ум-папа», исполнение во многом выиграло бы, сопровождай его живой оркестр. Из туалета доносились тревожные звуки, издаваемые Планком.

— А-а. — Франтишек слегка отодвинулся от Владимира, будто вспомнив, что западные люди не любят, когда им дышат в лицо. — Кстати, о народных хорах, вот вам один из них. Они поют про кобылу, которая обиделась на хозяина за то, что он привел ее в кузницу подковать. И теперь она отказывается наградить его поцелуем.

Коэн кивнул Владимиру и сощурился, словно понял нечто очень важное: в песне содержится урок, полезный им всем. Они услышали, как Планк борется с щеколдой в туалете, ругаясь на чем свет стоит, но, отяжелев от алкоголя, не сдвинулись с места. На помощь Планку пришла барменша.