Читать книгу - "Степени приближения. Непридуманные истории (сборник) - Яков Фрейдин"

В начале 70-х годов прошлого века я работал в электронной лаборатории медицинского НИИ. К кремлёвкам мы никакого отношения не имели, и все приборы у нас были совкового производства или, как их называли дурацким словом – «отечественные». Один раз меня чуть с работы не выгнали, когда на общем собрании НИИ партийный секретарь института с пафосом сказ ала, что «отечественные приборы – отличные!», а я с места добавил: «от хороших».

Чтобы понятнее было, что такое «отечественные» медицинские приборы, вот такой случай. Нам для исследований понадобился электроэнцефалограф. Если кто не знает, это пробор для записи биопотенциалов мозга с поверхности головы. Мы его заказали на Львовском заводе медицинских приборов и через пару недель получили и распаковали машину с самописцами величиной с маленький письменный стол. Зарядили в него рулон специальной бумаги, и я решил сначала испытать эту машину на себе. Лаборантка наклеила мне на голову меж волос с дюжину маленьких электродов – металлических пластинок величиной с кнопку. Потом мы их проводами подцепили к этой машине, я сел на табуретку и мы этот пробор включили чтобы посмотреть, как он запишет биопотенциалы с моей головы. Лаборантка щёлкнула тумблером и меня, словно кувалдой по голове, как саданёт! Свет в глазах померк, я на какой-то миг потерял сознание и, на моё счастье, упал с табуретки на пол. Почему на счастье? Да потому, что электроды от головы сразу отодрались и я скоро пришёл в себя. А не то или убило бы, или сделало меня идиотом, и этот рассказ я бы написать не смог, или написал бы его по-идиотски. Стали мы проверять, что там не в порядке в этом приборе, и оказалось, что на электродах, которые к моей голове были приклеены, напряжение – 220 вольт, как в сети! Вполне достаточно чтобы убить человека. Мы решили эту машину разобрать и проверить, в чём дело. Причину нашли быстро – внутри, прямо на входном усилителе, лежала отвёртка, которая замыкала его контакты на голый провод питания, что шёл к розетке. Кто-то там во Львове на фабрике забыл её внутри, да и сама конструкция была сделана безграмотно. Вот такое чудное качество было у «отечественных» медицинских приборов. Да и что удивляться? Медицинским приборам внимания не уделяли, денег не выделяли, и в эту промышленность в основном шли работать далеко не лучшие инженеры и рабочие.

Разумеется, в кремлёвках с пациентами обращались бережнее и воздействию «отечественной» техники их не подвергали.

Однажды меня вызвал директор нашего НИИ. В его кабинете сидела дама приятная во всех отношениях. Она сказала, что служит главврачом кремлёвки и у них сломался японский электрокардиограф. Но вот незадача – их техники не знают, с чем этот прибор едят, вот потому она пришла в наш НИИ и очень надеется, что мы разберёмся и починим эту машину. Тут меня зло разобрало – нас пользуют на «отечественном» барахле, а для них – японские приборы. Шиш вам! Но в глаза, конечно, сказать этого не мог, а то в этот раз точно погнали бы в шею, и обещал взглянуть. Разобрался (мне очень было интересно посмотреть на японский прибор изнутри) и говорю – там сгорела одна японская деталь, у нас таких нет и починить можно только в Японии. Соврал, конечно. Эта приятная во всех отношениях дама спрашивает: «А что же нам делать?». Я тогда ей предложил ужасное решение: «А вы купите отечественный кардиограф и с починкой проблем не будет».

Она только презрительно хмыкнула и ушла.

В СССР жизнь рядовых пациентов вообще ничего не стоила и порой использовали их, как морских свинок. Кому везло – выживали. Разумеется, всё было не так жестоко, как у доктора Менгеле в Освенциме, но идея использовать людей для медицинских опытов без их согласия была та же. Вот такой пример. Как-то раз я с моим научным руководителем профессором В. В. Розенблатом был на конференции в Москве. Он мне сказал, что его пригласил в гости академик Е. Б. Бабский (вот чудная фамилия, да ещё с такими инициалами!). Профессор был совершенно слепой, сам поехать не мог и позвал меня с собой – как поводыря и технического советника. Ему было интересно поговорить с академиком о специальной радио-пилюле, которую пациент мог проглотить, и она из желудка и кишечника потом передавала по радио кислотность, давление и температуру. Мы приехали в его роскошную, как мне тогда показалось, квартиру на Кутузовском Проспекте. Бабский нас угощал чаем с коржиками и подробно рассказывал про эти чудные пилюли, которые разрабатывались под его руководством. Я его спросил:

– Евгений Борисович, а корпус у этих пилюль не разваливается в животе у пациента? Там ведь жутко агрессивная среда.

А он мне отвечает:

– Да, верно, корпуса у нас пока не прочные. Это наша главная проблема. Мы радио-пилюли испытываем на солдатах в Ленинградской Военно-Медицинской академии. Бывает, что в желудке корпус распадается. Вот в прошлом месяце мы двух солдат потеряли. Прободение было, не успели остановить кровотечение. Но ничего, постепенно отладим…

* * *

Чтобы помогать людям, которые в «кремлёвку» попасть не могли и не имели доступа к заграничным лекарствам, мы старались придумать что-то стоящее, простое и недорогое. Одним таким решением было объединить технику с народной медициной. Я в те годы увлёкся китайским иглоукалыванием и придумал специальный стимулятор, который назвал «электроукалыватель». Там были махонькие контакты с проводочками и электронная машинка-стимулятор, величиной с карманный радиоприёмник. Контакты я приклеивал лейкопластырем на кожу пациента в те самые точки, которые китайцы используют для иглоукалывания, включал эту машинку и минут 15-20 через точки пропускал ток. Не надо было ни иголок, ни опыта их вкалывания. Но, конечно, надо было знать места на теле, где эти контакты ставить и против каких болезней. Я изучил китайские карты точек и меридиан на теле и их отношения к органам и болезням. А ещё я выучил французский вариант, где все чувствительные точки были на ухе. Так что стимулировать можно было по разном методам. Вскоре я научил этому искусству некоторых врачей из нашего НИИ и дело пошло. Результаты были хорошие, многим мы помогали и думали, как же эту практику расширить. Но…

Но пришло время мне из Союза эмигрировать, и я решил эту машинку взять с собой. Чтобы на таможне не отобрали, я всю схему запихал в корпус «отечественного» радиоприёмника «Кварц» из которого предварительно вытащил и выкинул его родные внутренности. Я полагал, что на таможне не поймут, что это скорлупа с другой начинкой. Так и получилось, ширпотребовские приёмники свободно за бугор выпускали, и я смог провезти в Вену свой электро-укалыватель.

Вышло так, что мы эмиграцию проходили в Вене, а не в Риме, как многие эмигранты в те годы. Сняли там квартиру, где поселились на 5 месяцев, пока не получили визы в США. Хотя благотворительные фонды нам помогали и в угрожающих жизни случаях за лечение платили, но с более рутинными болячками это всегда была проблема и с врачами, и с лекарствами, да и по-немецки мало кто из эмигрантов мог говорить. Вот тут моя электрическая машинка оказалась кстати. Я стал пользовать (разумеется бесплатно) многих своих венских знакомых – кого от головной боли, кого от радикулита, кого от взвинченных нервов. Болезней, против которых мой электро-укалыватель помогал, было много, хотя это, разумеется, была не панацея. О моём электрическом врачевании пошла молва, и довольно скоро у меня от пациентов отбоя не было. Не всех, конечно, излечивал, но помогало многим.