Читать книгу - "Страсти по власти. От Ленина до Путина - Михаил Пазин"

Пойдем дальше. В советских учебниках истории писали, что Белое движение собралось реставрировать монархию со всеми вытекающими отсюда последствиями. А красные, мол, воевали против этого. Все это неправда. Все вожди Белой армии: Корнилов, Деникин, Колчак, Врангель, Юденич и иже с ними – были ставленниками Временного правительства и сражались за идеи буржуазного переустройства России, а не реставрации монархии в ней. Николай II был уже никому не нужен и не интересен. Не зря же на выручку заточенному в Екатеринбурге царю помчался только один поручик Соловьев (из всего многотысячного офицерского корпуса!), да и тот был зятем Распутина. Когда брат Кирилла – великий князь Андрей Владимирович (кстати, единственный из представителей Дома Романовых, попытавшийся принять участие в Белом движении) пришел к Деникину, тот заявил, что в его услугах не нуждаются. И вообще, по свидетельству еще одного белого генерала, Африкана Богаевского, монархические кружки в Белой армии существовали… подпольно! Так что до сохранения монархии на Руси и дела никому не было. Цари надоели русскому народу хуже горькой редьки.

Таким образом, Кирилл, в общем-то неглупый человек, врал, когда говорил, что пытался спасти монархию. Спасти ее уже было невозможно. И говорил он это тогда, когда оказался в эмиграции, а пока ему приходилось уносить ноги из «свободной» России.

Понимая, что здесь ему делать нечего, 8 марта 1917 года он подал в отставку, а в мае и вовсе покинул Россию, перебравшись в Финляндию.

Великий князь Александр Михайлович слышал в эмиграции от Кирилла фантастический рассказ о том, как он, с двумя девочками-дочерьми, неся на руках беременную жену Мелиту, шел по льду Финского залива, а за ним гнались большевистские разъезды. Все это ничего общего с действительностью не имеет. Во-первых, никаких большевиков, которые якобы гнались за ними по пятам в мае 1917 года, не было по определению. Во-вторых, Финский залив вскрывается ото льда в апреле, так что он никак не мог бежать в Финляндию по льду оного. А в-третьих, Кирилл Владимирович по личному разрешению Керенского совершенно свободно выехал в Финляндию в комфортабельном вагоне-салоне с двумя дочерьми, прихватив с собой драгоценности семьи и нагрузив несколько товарных вагонов багажа. Свою беременную жену он, кстати, оставил в революционном Петрограде, и она присоединилась к Кириллу уже позже. Отправку Кирилла в Финляндию обеспечивал специально назначенный для этого правительственный чиновник. Видно, Керенский не забыл, какую услугу Временному правительству оказал Кирилл своим приходом в Думу.

Еще более странная история приключилась с братьями Кирилла – великими князьями Борисом и Андреем, а также с их матерью Михенью. Мария Павловна в феврале 1917 года уехала на лечение в Кисловодск, обещая вернуться, «когда все закончится». Дворцовый комендант генерал-майор Воейков писал: «В этот самый (22 февраля) и ближайшие дни многие дамы высшего общества, строго судившие в своих салонах царскую чету и членов правительства, стали усиленно выезжать на Кавказ, напоминая крыс, бегущих с корабля перед его гибелью». События февраля-марта 1917 года она пережила в Кисловодске вместе со своими сыновьями. Временное правительство их не трогало, и только после того, как случился Октябрьский переворот, их положение стало угрожающим.

Вот как описывал со слов Бориса и Андрея их побег от большевиков великий князь Александр Михайлович. «Его (Кирилла) два брата, великие князья Борис и Андрей Владимировичи, обязаны спасением своих жизней поразительному совпадению, к которому, если бы его описал романист, читатель отнесся бы с недоверием. Командир большевистского отряда, которому было приказано расстрелять этих двух великих князей, оказался бывшим художником, который провел несколько лет жизни в Париже в тяжелой борьбе за существование, тщетно надеясь найти покупателя для своих картин. За год до войны великий князь Борис Владимирович, прогуливаясь по Латинскому кварталу, наткнулся на выставку художественно нарисованных подушек. Они понравились ему своей оригинальностью, и он приобрел их значительное количество. Вот и все. Большевистский комиссар не мог убить человека, который оценил его искусство. Он посадил обоих великих князей в автомобиль со значком коммунистической партии и повез их в район белых армий». Александр Михайлович не доверял рассказам братьев-врунов, не поверим в их россказни и мы. На самом деле при приближении Красной Армии они с матерью укрылись в горном ауле Конова. Братьев и мать спасло наступление белых. В 1919 году Борис отделился от семьи и уехал в Анапу, откуда вместе со своей любовницей уплыл за рубеж. Андрей же с Михенью находились в России аж до 1920 года, ожидая, когда белые войска захватят Москву и Питер. Как известно, этого не произошло, и с последним пароходом они эвакуировались из Новороссийска во Францию, где в том же году великая княгиня Мария Павловна, честолюбивая Михень, и скончалась.

Итак, амбициозная матушка Кирилла Владимировича почила в бозе, однако амбиции у ее сына остались. В Финляндии они с Мелитой поселились в городке Борго, недалеко от Гельсинфорса (Хельсинки). Там у них родился сын Владимир. В октябре 1917 года Временное правительство пало и к власти пришли большевики. В 1918 году они также появились и в Финляндии, что вызвало среди русских эмигрантов панику. Зная, какая судьба постигла царя и часть его родственников, Кирилл опасался и за свою жизнь. Но ему повезло: генерал Маннергейм (бывший русский кавалергард) быстро навел в стране порядок. Кирилл со своей семьей прожил в Финляндии еще несколько лет; здесь, вблизи от Петрограда, он ждал, как и его мать, что белые освободят от большевиков столицу России.

В этот период вынужденного безделья у Кирилла родилась еще одна экстравагантная мысль. Узнав о гибели в Екатеринбурге Николая II с цесаревичем Алексеем и исчезновении великого князя Михаила Александровича в 1918 году, Кирилл вспомнил, что он – следующий в роду, кто может принять верховную власть!

Об этом ему матушка в свое время все уши прожужжала и лелеяла эту мысль до самой своей смерти. Апологеты Кирилла ныне пишут: «Кирилл ощутил ответственность за судьбы империи и династии. Не заявляя о своих правах (оценивая ситуацию, отдавая себе отчет в идейной неоднородности белого движения, Кирилл справедливо полагал, что во время гражданской войны наследник Романовых не может возглавить борьбу против большевиков), он ожидал возможности обратиться к своему народу, когда наступит мир и придет пора подумать, как жить дальше». Хитрая позиция была у Кирилла: пусть белые армии воюют с красными до установления мира, а потом он въедет в Петроград на белом коне и станет следующим царем! Вот на что он надеялся! Однако долго воевать чужими руками ему не довелось. В 1920 году, когда власть в стране окончательно перешла в руки красных, он понял, что «ловить» в Финляндии ему уже нечего, и перебрался во Францию, где и поселился в захолустной деревушке. Он назвал свою виллу «Кер-Аргонид», что по-бретонски означало «Победа», в честь своей супруги Виктории (тоже «победа», но по-английски) и стал думать, как ему жить дальше.

Великокняжеская чета не собиралась вести тихую жизнь отверженных эмигрантов. После смерти Марии Павловны, игравшей роль первой скрипки в ансамбле Владимировичей, бразды правления взяла на себя Виктория-Мелита. Небольшого ума, она обладала бешеной энергией. Мелита взяла в свои руки не только управление особняком и огромным имуществом, которое они вывезли из России (некоторые Романовы бежали оттуда в одной одежде). Ее деятельной и честолюбивой натуре требовалось нечто большее. И она придумала сделать Кирилла… царем! Причем царем не для всего русского народа, не для Белого движения (которому царь вообще не был нужен), а для узкого круга монархически настроенной эмиграции. Но больше всего – для «внутреннего употребления», так сказать. Для себя самих. Мол, мой муж – царь, а ты кто?