Читать книгу - "Заколдованный участок - Алексей Слаповский"

Ваучер отправился домой.

По пути вздыхал, бормотал что-то.

У дома остановился, вглядываясь:

– Кто там?

– Я, – выступила из темноты Синицына.

– Тебе чего?

– Тут, что ли, разговаривать будем? Не молоденькие – ночью на улице торчать.

– Не о чем мне с вами разговаривать! – сказал Ваучер, заходя в дом.

Синицына пошла следом.

Встала в двери, наблюдала, как Ваучер, несмотря на поздний час, начал собирать вещи.

– Куда это ты на ночь глядя?

– Домой. К племяннику. Он звонил только что: чего, говорит, не едешь? Обещал машину с шофером прислать.

– Куда это он тебе звонил?

Ваучер достал мобильный телефон старинной модели и показал:

– А вот куда! Насильно мне вручил, говорит: вдруг тебе худо будет, а я не знаю. Я, говорит, себе тогда не прощу. Любит меня, прямо скажем.

– Это хорошо. Мне дети тоже дали эту игрушку, каждый день звонят. А плотят за него сами.

И тоже показала телефон, поновей, чем у Ваучера.

– А я, думаешь, сам плачу? Один раз заплатил, он аж до ругачки обиделся. За кого, говорит, ты меня принимаешь, я что, говорит, не могу родному дяде телефон оплатить?

Помолчав, Синицына спросила:

– Бумагу-то подписал у кого?

– Зачем? Не надо мне никакой бумаги!

– Дело твое. А то я подпишу, если хочешь.

– Не надо, сказал же!

Ваучер, устав от слишком поспешных сборов, сел. Отдышался.

– Я, может, еще не уеду. А что? Останусь тут, буду жить, буду вам каждый день глаза мозолить! Да еще фотоаппарат куплю и сымать себя буду каждый день, чтобы никто не отперся! Попробуйте тогда... Посмотрим... Тоже мне!

Так он рассуждал, и тут явилась Акупация. Подслеповато щурясь после ночной улицы, ощупывая косяк, она вошла, не заметив Синицыну, которая стояла в сторонке.

– Свет у тебя, как в бане, не вижу ничего. Чего сам с собой шумишь?

Синицына не без ехидства спросила:

– Неужели прямо от твоего дома слышно?

– И ты здесь? А я, душа простая, всё думаю и думаю: чего ты обо мне так заботишься? Правильно догадалась: если ты говоришь, что не надо, значит – надо. Давай, Боря, свою бумажку. Подпишу, где скажешь.

– Без тебя подписальщики есть! – сказала Синицына.

– А ты главней всех? Я тебя знаю, Зоя, характер у тебя – хуже, чем вот у него!

– Сама-то ты! Я-то хоть замуж вышла, а ты так всю жизнь в девках и пробегала!

– Это почему же в девках? Ты чего-то прямо уж очень на себя берешь!

– И беру – потому что местная, коренная! А ты пришлая!

– Да уж! Я оттуда пришлая, где таких, как ты, и за людей не считают!

– Кто бы говорил! Приблудная!

– Я приблудная?

И пожилые женщины затеяли такую ругань, такой спор, такую, как говорят в Анисовке, драку-собаку, только на словах, будто им было не столько, сколько было, то есть довольно много, а лет, скажем, приблизительно на сорок меньше, словно этих сорока лет и не было, а то, что случилось между ними и о чем мы можем лишь догадываться, произошло буквально вчера.

Ваучер изумленно смотрел и слушал, время от времени оторопело негромко восклицая:

– Бабы! Бабы, уймитесь. Вы чего?

Но они не унимались, тогда он встал между ними и гаркнул во всю мощь:

– Тихо, бабы! Молчать, я сказал!

Они умолкли – как обрезало. Очень уж мужчинский, свирепый и решительный был вид у Ваучера, а опыт жизни научил их: когда мужчина всерьез свирепеет, лучше помалкивать.

Достигнув результата, Ваучер добавил для закрепления:

– Попрошу не орать и между собой не лаяться в моем доме! Ясно?

Что ответили старухи, о чем потом говорили между собой и Ваучером, это неважно. Важно, что через полчаса, совсем уже поздней ночью, они сидели за столом и прихлебывали чай.

– С травками лучше, – сказала Акупация. – Я принесла тут... – она достала сверток с сушеной травой.

– Это заваривать надо, – усомнилась Синицына.

– И заварим! – бодро воскликнул Ваучер.

– Не поздно – по второму разу чай пить?

– А чего поздно-то? Нам торопиться некуда. У нас вся оставшаяся жизнь впереди!