Читать книгу - "О героях и могилах - Эрнесто Сабато"

Такое чувство стало овладевать мною на последнем отрезке пути, точно все было задумано так, чтобы причинить мне как можно больше зла. «Потому что, – вполне здраво рассуждал я, – если бы они вырвали мне глаза в самом начале, у меня не было бы никаких надежд и я не пустился бы в этот непосильный путь через неведомые воды и смрадные болота».

Так рассуждая, я чувствовал, что лицо Старца излучает свирепую радость. Я понял, что мыслю верно и что теперь меня ждет наихудшее из всего, что я испытал в пути. Взглянуть наверх, однако, не хотелось, да это и не нужно было: я и так слышал, что птицы с огромными острыми клювами кружат надо мною, спускаясь все ближе к моей голове; слышал тяжелое хлопанье крыльев по нескольку метров в размахе, то и дело ощущая беглое, отвратительное касание этих крыльев на своих щеках и волосах.

До пещеры, которую я уже различал в фосфоресцирующей мгле, оставалось недалеко, совсем недалеко. Тело мое было покрыто липким илом, и я уже полз на четвереньках. Руки упирались в скопища змей и с отвращением их отталкивали – они кишмя кишели в этом бескрайнем болоте, но теперь, когда я знал, что меня ожидает, страх мой был так велик, что и змеи были мне нипочем.

В конце концов усталость взяла верх, и я повалился. Голову я пытался держать над поверхностью болота, обращаясь лицом к пещере, а тем временем туловище погружалось в тошнотворную жижу.

«Надо же как-то дышать», – подумал я.

И еще подумал: «Но тогда они смогут добраться до моих глаз». Я думал это, словно был проклят и обречен на ужасную операцию, словно я добровольно приношу себя в жертву ради свершения жестокого и неотвратимого ритуала.

Погружаясь в мерзкую, вязкую топь, чувствуя, как колотится сердце, я, глядя вперед и вверх, видел, как огромные птицы неспешно кружат над моей головой. Вдруг я заметил, что одна из них опускается впереди меня; гигантский ее силуэт на фоне заката все приближался, вот громко чавкнула грязь – птица приземлилась прямо перед моим лицом. Клюв у нее был острый, как стилет, выражение отсутствующее, какое бывает у слепых, потому что глаз-то у нее не было – я видел ее пустые глазницы. Она была похожа на древнее божество в момент перед жертвоприношением.

И вдруг ее клюв вонзился в мой левый глаз, и на секунду я почувствовал упругое сопротивление глазного яблока, затем жесткое и болезненное продвижение клюва – тем временем по щеке моей потекла какая-то жидкость. Не знаю, как получалось, что при всем этом – хотя тут не было никакой логики – голова моя оставалась в прежнем положении, будто я хотел облегчить им гнусное их дело, вроде того как у дантиста мы, хотя нам больно, держим раскрытым рот и не двигаем головой.

И, ощущая, как жидкость из глаза и кровь текут по левой щеке, я думал: «Теперь придется вытерпеть то же с правым глазом». Спокойно и как будто беззлобно – вспоминаю, это меня удивило – огромная птица завершила свое дело с левым глазом, а затем, слегка сдвинувшись, ее клюв повторил ту же операцию с правым глазом. И я снова ощутил легкое, недолгое сопротивление упругого глазного яблока, потом жесткое, болезненное вхождение клюва, и опять по моей щеке потекла стекловидная жидкость и кровь; они были совершенно различны: стекловидное тело – жидкое и холодное, а кровь горячая и клейкая.

Потом огромная птица взмыла вверх, за нею последовали ее товарки – я слышал, как они взлетают позади меня и удаляются.

«Самое худшее миновало», – подумал я.

Теперь я ничего не видел, но, испытывая острую боль и странное отвращение к самому себе, не отказался от намерения доползти до пещеры.

И пополз, хотя с трудом.

Мало-помалу мои усилия были вознаграждены: топкая грязь под моими руками и ногами постепенно исчезала, и вскоре по какой-то особой тишине, по ощущению замкнутого пространства и безопасности я понял, что наконец Достиг заветной пещеры. И повалился наземь.