Читать книгу - "Соленый клочок суши - Джимми Баффетт"

Через полчаса далекий, похожий на мираж образ превратился в береговую линии, устье реки в маленькой деревушке. Джо Керосинщик сказал, что она называется Хуакелле, в честь первого вождя. В этой деревне он родился и вырос. Я спросил, там ли мы найдем Уолтэма, и он улыбнулся.

– Вам не надо искать Уолтэма. Он сам найдет вас.

Вдоль пляжа стояла флотилия грубых каноэ-аутригеров, а у берега покачивалось на якоре старое десантное судно. Как только мы бросили якорь внутри рифа, на берегу закипела бурная деятельность. Били барабаны, дети выскакивали из травяных хижин и махали руками с берега, почти голые мужчины стаскивали каноэ в океан, запрыгивали в них и гребли к нам. Но самое необычное приветствие устроила группа мужчин, переодетых в американских солдат. Они выкатили на пляж 40-мм гаубицу и дали пару залпов. Наше судно ответило протяжным гудком.

Я смотрел на все это и думал: «Черт возьми, куда я попал?»

Словно в ответ на мой немой вопрос Джо Керосинщик сказал:

– Мы уже дома, Вилли. Самое время поупражняться в вашем пиджин. На Дальвадо сейчас большой праздник, а вы приносите удачу людям. Подождите и сами все увидите.

Первое каноэ подошло к кораблю, и люди на палубе замахали руками и закричали. Гребцы в каноэ ответили тем же. Некоторые спрыгнули с палубы в воду и поплыли к приближающимся лодкам.

За маленькой армадой подошло десантное судно, и с борта свесилась вместительная грузовая сеть. Команда занялась погрузкой и разгрузкой, не обращая ни малейшего внимания на торжество вокруг. Сам корабль мгновенно превратился в трамплин для ныряния. На палубе заиграла музыка, произошел обмен цветочными гирляндами, и кристально чистые воды лагуны подверглись настоящей бомбардировке из кувырков, сальто и ласточек.

Джо Керосинщик полез на мачту, я последовал за ним. Часто ли тебя встречают как посланника богов на берегах отдаленного южно-тихоокеанского острова? Если ты в Полинезии, поступай как полинезийцы. И я спрыгнул в воду.

Может быть, во мне еще осталось немножко кавы, а может, я просто вспомнил, как нырял еще в школе. В любом случае, я сделал кувырок вперед и эффектно вошел в воду. Когда я всплыл на поверхность, гребцы на каноэ неистово хлопали и пели:

– Кид бок, Кид бок, Кид бок!

Потребуется пара дней, чтобы разобраться, чему они так радовались.

Когда я доплыл до ближайшего каноэ, прекрасная девушка на носу сняла с себя цветочную гирлянду и показала безупречные груди, отражавшие, словно зеркало, два вулканических пика-близнеца. Меня втащили на борт, и она набросила гирлянду мне на шею.

На берегу меня встретило еще больше объятий и цветов, а потом Джо Керосинщик заговорил с собравшейся толпой на пиджин. Когда он смолк, все заголосили и повели меня через деревню к одному из бараков. За нами с Джо шел большой человек с бамбуковой копией винтовки «M1» в руках. На нем не было ничего, кроме двух поясов с патронами и клочка материи, обернутого вокруг пениса. Они с Джо ввели меня в хижину.

Внутри все выглядело так, будто это капсула машины времени, вернувшейся из 1942 года: серый цементный пол, столы казенного образца, двухъярусные кровати, потолочные вентиляторы. На стене висели старые черно-белые фотографии американских моряков, самолетов и воинов-туземцев. В центре красовался увеличенный снимок старой летающей лодки «Каталина». Вдоль крыла вытянулся длинный ряд туземцев, а в середине стоял одинокий белый человек в форме морского офицера.

Я указал на фотографию.

– Капитан Кид? – спросил я Джо.

С торжественным видом он посмотрел на снимок и улыбнулся.

Да, это капитан Кид, – сказал он. – Вот почему мы здесь. – Мгновение Джо стоял, как паломник в Лурде, а потом хлопнул в ладоши. Это Беркли. Он хорошо говорит по-английски. Пока я не вернусь, он твой человек, – и Джо что-то сказал Беркли на пиджин.

– Я твой человек, – повторил Беркли с улыбкой.

– Это твоя комната, – сказал мне Джо. – Отдыхай. Завтра великий день. Я иду к семье. Увидимся позже. Если что нужно, скажи Беркли.

С этими словами Джо Керосинщик отдал честь и исчез в сияющем прямоугольнике дверного проема.

Вместе с Беркли я обошел деревню. Хуакелле несла на себе явные признаки столкновения нескольких культур. Сборные бараки стояли бок о бок с хижинами, покрытыми пальмовыми листьями. Рядом с орудием, которое притащили на пляж к нашему прибытию, на высоком бамбуковом шесте развевался американский флаг.

Еще когда мы летели в Эспириту-Санту на «Жемчужине», я прочел немного об этих островах. Оказалось, что во времена расцвета охоты на китов в Тихом океане на Дальвадо было поселение китобоев и лесорубов. Как обычно, матросы привезли с собой болезни и заразили остров. Туземцы сделали логичную для тех дней вещь – стерли поселение с лица земли.

На противоположном берегу реки виднелись следы тех событий: обугленные сваи причала, несколько выгоревших каменных зданий и кладбище на холме. Я перешел мелкую реку вброд и наткнулся на самодельный памятник из китовых костей на берегу.

Гуляя по кладбищу, я заметил на нескольких бамбуковых крестах английские фамилии, военные звания и надпись «ВМФ США». Надгробия были обложены раковинами и усыпаны свежими цветами. Я спросил об этом Беркли, но он не ответил на мой вопрос.

– Уолтэм все объяснит, – сказал он.

Мою экскурсию по руинам прервал чей-то смех. Выяснилось, что компания ребятишек перешла реку вслед за мной. Они отвели меня на пляж и затащили в воду. Сначала я думал, что мы просто немного поплаваем, но купание превратилось в самый настоящий аттракцион на воде.

Дети изображали самолеты, раскинув в стороны руки-крылья и гудя ртами-моторами. Они беспорядочно носились в мелкой воде, пока один из них что-то не прокричал. Остальные тут же выстроились клином и взяли курс на костяной монумент. Это было так заразительно! Я тоже превратился в самолет и присоединился к эскадрилье для бомбежки. Мы гонялись друг за другом к восторгу толпы, собравшейся на пляже. Снова начали скандировать:

– Кид бок, Кид бок! – Я чувствовал, что все это к чему-то меня приведет, но понятия не имел, что я там найду.

После водно-воздушной потасовки я спросил Беркли, как насчет перекусить, и через пару минут откуда ни возьмись появились девушки с жареными омарами, пои1, нарезанными ананасами и ведром холодного пива.

После обеда я решил последовать совету Джо Керосинщика и вернулся в хижину, чтобы поспать. Закрывая глаза, я вдруг поймал себя на мысли, что если весь мир полетит к чертям, Дальвадо – не такое уж и плохое место. Вполне можно застрять здесь на какое-то время.

Не знаю, как долго я спал, но меня разбудил жуткий грохот. Очнувшись, я понял, что моя двухъярусная кровать движется. Я тут же вспомнил, как лежал в шикарном госпитале в Лос-Анджелесе со сломанной ногой, и вдруг началось землетрясение. Вместо того чтобы позаботиться о пациенте – обо мне то есть, – сиделки запаниковали и выскочили в коридор. Меня они бросили болтаться на растяжке.